Армия

На рыбалке, если командир считает, что уха наваристая из-за того, что в неё влили водку, значит так и есть. Да и не только на рыбалке, про то, что командир всегда прав, нас научили в начале нашей службы. В течение службы я понял, что даже если он не прав, то лучше считать, что он прав. Лучше для себя. Несколько раз посчитал неправильно. Потом, почти сразу раскаялся. Не горько, но достаточно, чтобы аккуратней принимать решения. Совсем хамить не перестал, но стал делать это обдуманей, только по заслуживающим моего внимания поводам или если очень плохое настроение.

А офицерские посиделки на природе закончились ближе к полуночи. Всё выпили, почти всё съели, загрузились в машину с рыбой, многие самостоятельно, и уехали. В Охотске прапорщик развёз всех по домам, вручая жёнам тела мужей и по нескольку хвостов рабы. Классика – если муж уехал на рыбалку, то вернётся, однозначно, пьяный и возможно, с рыбой. А нам он оставил ещё немного водки, взяв, почему-то с меня, обещание, что завтра вечером мы будем живы, в лагере и сделаем, хотя бы один, замёт

А я с Никитой, прибрали со стола недоедки в костер, наложили рыбного холодца (это тот, который вначале был ухой), я достал из нычки котлеты, икру, хлеб, масло, водку. И так хорошо посидели. Солдату много не надо, чтобы стало хорошо. Водки нам хватило на пару раз по чуть-чуть каждому. Один из первых случаев, когда водку я пил как виски, не залпом, а по чуть-чуть. Про виски я тогда слышал редко, ни разу не пробовал и даже не видел. Да, вот такая у нас была страна.

Рыбалка продолжалась, я с Никитой иногда неопасно чудили. Например, пару раз собирали из плавника (деревья, выброшенные на берег) плоты и спускались вниз по течению. Оба плота затянуло под завал, который был километра полтора или два от лагеря. Оба раза мы благополучно успели выпрыгнуть с плота. На второй раз задумались о неоправданном риске и высокой вероятности летального исхода и больше на плотах не сплавлялись.

Когда второй раз шли по прибрежному бурелому к лагерю, по реке поднималась моторка. Нас заметили, но не взяли. Когда мы дошли до лагеря, то у нас уже были гости. Рыбнадзоры, которых мы видели. Они извинились, сказали, что приняли нас за беглых дезертиров. Как уже писал выше, наше одеяние лишь отдалённо намекало на нашу принадлежность к армии.

При приготовлении икры оставалась потрошёная рыба. Я хотел её засолить, потому что съесть у нас не получалось, а выкидывать не позволяла… не знаю, что не позволяло, не позволяло и всё. Складывал её в трёхсотлитровую бочку, которую замаскировал в кустах, недалеко от палатки. Солится рыба очень просто – распотрошил, обязательно нужно убрать жабры, помыл, положил и обильно посыпал серой солью. Йодировнная не идёт. Дня через три рыба будет малосольной, а если продержится дольше, то просто солёной.

Больше чем нужно, рыба соли не возьмёт. Также, как и сало. Главное, чтобы в рыбу не попала вода. Бочка была накрыта полиэтиленом, за рыбу я не беспокоился, а зря. Пару раз мы попробовали малосольной рыбы. Однажды угостил гостей. Нормальная такая рыба. Вполне съедобная. В меру солёная.

После одного из ливней, я пошёл за рыбой и обнаружил, что полиэтилена на бочке нет, а в бочке вода. Немного, но для того, чтобы всё испортить, много воды и не нужно. Освоившись в лагере, мы совсем забыли про вероятное наличие медведя. А он был и полюбопытствовал. Не жалко того, что он стырил, жалко остальной рыбы.

Попробовал её подвялить. Одна успела подвялится, а две других не успели. Ушли тянуть невод, а когда с этим управились, обе рыбины буквально кишели опарышами. В фильме «В диких условиях», который я посмотрел уже в очень взрослом возрасте, один из сюжетов про то, как главный герой не смог навялить мяса. Оно, буквально на глазах, было населено личинками. Личинки росли «не по дням, не по часам, а по минутам». Это не ускоренные кадры, это так и есть на самом деле.

Было бы солнце, которое подсушило бы рыбу. Если на рыбе образуется корочка, то мухи уже не страшны. Или ветер, который бы разогнал мух. Если ветер, то погода для мух считается нелётной. Их нет. Но в тот день, солнце было нежарким, а ветер от слабого, до его отсутствия. А на следующий день рыба в бочке уже была с душком. Архангелогородцы любят именно такую рыбу и специально её доводят до этого состояния. Даже утверждают, что рыба «без душка» совсем не рыба. Но я то не из Архангельска. Никита тоже. Поэтому перевернул бочку для медведя. Ему же так удобней. Через пару дней рыбы не стало. Вот так мы мирно с ним и жили.