Армия

Икру приготовили, промыли, прокатали, вывалили в тазик, поставили на стол. И тут опять майор любопытный до прапорщика докапывается: «Какие вкусные котлеты! А у них (это про меня с Никитой) мясорубка есть?» А прапорщик: «Нет, мясорубки нету». А за столом уже лёгкое веселье. Вдали от жён, на природе. Хоть и с погонами, но границы званий и должностей слегка уже размыты. Так бывает при общем возлиянии разноуровневых сотрудников. Сначала границы размываются до непозволительной прозрачности, потом, те, кто считает себя главнее, начинают их восстанавливать. А спьяну, ровную границу не проведёшь. Вот и случаются наезды. А те что снизу, возмущаются внезапно выросшей стеной. Поэтому тамаде следить нужно ещё и за этим. Лучше не допускать таких совместных распитий.

В роли тамады был наш прапорщик. И за накалом страстей успевал следить, и нами рулить, и в общей беседе участвовать. «А как он (это про меня) фарш сделал?» «А сидит, жуёт в кастрюлю выплёвывает. Сам видел». Майор завис. Только что ему показали то, во что он не верил. Это как ловят рыбу и как готовят икру. А с котлетами? Вдруг правда? Он был недостаточно трезв, чтобы понять, что это шутка, и недостаточно пьян чтобы принять за правду, но не обратить на это внимания, даже если это правда.

А уха вот-вот должна была приготовится. Выловил плавники. закинул картошку и куски рыбы. Прапорщик для ухи дал две банки маринованной картошки. Вы про такую слышали? А я видел. Это у нас в офицерский паёк входило. Солдатам – сушёная, а офицерам – маринованная, в трёхлитровых железных банка.

Ни разу до этого не пробовал, поэтому на уху ушла колхозная, а эту на потом оставили. На попробовать. Конечно, никакая картошка – ни маринованная, ни сушёная не сравнятся со свежевыкопанной, молодой картошкой, но нужно попробовать. В последствии так и оказалось – маринованная лучше сушёной, но хуже свежей. Где-то посередине. Офигенный плюс – её (маринованную) чистить не надо, она уже чищенная в банках.

Уха почти готова. И тут прапорщик с четвертинкой бутылки водки. «Перед тем как снять с огня, вылей в уху. Вкус ярче будет и микробы подохнут». Ага, сейчас всё брошу и водку в уху лить буду. И какие там нафиг микробы в кипящей ухе? Но приказ есть приказ. Немного заслонили своими телами бутылку, большая часть напитка перекочевала в солдатскую кружку, а малая часть демонстративно была вылита в ведро с ухой. Больше чем несколько капель или всего несколько. В общем, сколько-то водки в уху попало. Кто хотел, мог видеть, что бутылку я вылил всю. Перевернул аж вниз горлышком. А кружка ушла под дрова. На потом, когда разъедутся.

Хотя разъедутся – это неправильно. Их всех привезли на одной машине (Зил 131, тентованый) и увезти должны были так же. Т.е., просто уедут. А уха получилась наваристой и вкусной. Прапорщик своим секретом поделился со всеми: «Нужно немного водки плеснуть, тогда и наваристей и вкус ярче». Наваристой она была настолько, что, ещё будучи тёплой, превратилась в желе. Я подозреваю, что водка здесь ни при чём.

Не в наших интересах было заявлять право на причину наваристости, тем более на отсутствие повода приписывать вкус и наваристость наличию в ухе водки. И я, и Никита скромно не стали влезать в разговор. Я и сейчас почти никогда не заявляю своих прав на авторство идеи или на ключевое участие (героизм). Если что-то нужно сделать, и я считаю, что это действительно нужно, то принимаю посильно оптимальное участие. Всё. Сделали – радостно разошлись. А бегать и орать «Я это сделал!», не делал и, наверное, уже не буду. Разное отношение к делу может быть описано разностью подходов – один делает, чтобы отличиться и на это (на отличиться) уходит часть энергии, другой делает, чтобы сделать. Тогда вся энергия уходит на сделать. И если у первого не получается отличиться, или его не отличили – всё, вселенская обида. И уже не интересно, и забыл, и никогда не вспомнит, про то, что делал. А если вспомнит, то вспомнит не то как и что было сделано, а как незаслуженно не заметили. Второй от этого застрахован. Он сделал, и он гордится. И может даже похвастаться: «Видишь? Моя работа!» А посмертная надпись на изделии, здании, месте свершения – к чему она?

Пройдёт очень немного лет и останется только набор букв (ФИО) и цифр (годы жизни, дата события) и всё. А что это был за человек, чем жил, о чём мечтал, о чём переживал и чему радовался никто не узнает. Про это то и при жизни знают немногие. Поэтому я предпочитаю делать. Стараюсь делать хорошо и не устраиваю баталий за авторство. А вот если случается накосячить при моём участии или под моим руководством, то это моё. Своё авторское право на косяки и ошибки я отстаиваю. Но это так, отступление от темы.