Армия

Прапорщик привёз полштаба, плюс каких-то важных заезжих. Первая часть представления – ловля рыбы неводом и двумя солдатами полудохликами. Форма у нас потеряла свой форменный вид давно. Выцвела на солнце почти до белого цвета и была немного заляпана рыбьей кровью. Что такое ремни и где они мы подзабыли. Считали, что последний раз снимали их в палатке. Не искали, чтобы не расстроится, если их там не найдём. Придёт время, не найдём, тогда и расстроимся. Пилотки носили как удобно, с опущенными ушами. Кирзовые сапоги тоже были где-то в палатке. Мы обходились болотными сапогами, когда рыбачили, и тапочками.

В общем, почти что «без слёз не взглянешь», но лица, больше похожи на довольные слегка побритые рожи. И оба в очках. Такие дедовские очки в роговых толстых оправах с немного побитыми стёклами. Сейчас описал и понял, мы могли гордится Советской Армией, а у неё поводов гордится нами не было. Жалеть и сочувствовать да, а гордится нечем. Ну может мы были не прекрасны снаружи, а внутри каждого (меня и Никиты) был прекрасный мир, часть которого и отображалась на не героических, но довольных рожах.

Прапорщик перевёз на остров офицеров, вернулся за нами и неводом. Уложили, переплыли, заняли места согласно плану. Я – на плуг, Никита – на конец невода. Всё прошло как по нотам. Я боролся с плугом, аки Геракл со львом. Дождавшись, когда канат достаточно натянется, приотпустил плуг так, чтобы он покрасивее вылетел. Вылетел красиво, разбрасывая камни и глину. Догнал плуг, почти лег, упираясь ногами и таща эту сволочь (плуг) обратно, снова заглубил, пытаясь картинно напрячь те части рук, где у качков бывают бицепсы. Дождался, когда Никита потянет другую часть невода, бросил плуг и начал помогать вытягивать.

Спектакль мы отыграли очень хорошо. По прозвучавшим оценкам офицеров, мы выглядели как скрытые Гераклы. «И откуда у них столько силы!?» А мы, упираясь каблуками болотников, почти лёжа, изображали страдание и старания, раз за разом хватая невод и откидываясь назад, его вытягивая.

Интересными показались комментарии одного из приезжих майоров, который ни разу не видел, как ловят красную рыбу и все рассказы считал байками. К нам он напросился, чтобы раз и навсегда развеять миф. А ещё он с собою взял свою собачку. Мелкую, вероятно породистую, но настолько беспомощную, что укуси её охотский комар, то всю кровь и выпил бы, а два комара влегкую смогли бы её утащить в лес и там освежевать. Комары в Охотске и Хабаровске крупные, почти как «двухмоторные». Майор, пока мы вытаскивали невод общался с собачкой. «Смотри, Тобик, ни одной рыбки». Мы продолжали подтягивать невод к берегу. «Ой одна! Нет, две!» Чем ближе мы подтягивали невод к берегу, тем больше рыбы начинала биться. И вот невод почти у берега «Ой много!!»

Такого количества рыбы сразу, майор не видел даже во сне. Восторг ребёнка, которому рассказывали сказки так часто и так подробно, что он в конце концов перестал в них верить и вдруг в этой сказке оказался. Без сокращений и условностей. Всё как рассказывали. Майор в восторге, Тобик – в шоке. Пока майор восторгался, Тобик подбежал к неводу и ради любопытства попытался понюхать, что там. Получил по морде хвостом. Хвост был шире его морды, поэтому получил не только по ней. Отлетел, упал и с визгом, бросился к хозяину, и всё остальное время то выпученными глазами смотрел на рыбу, то прятался под мышкой. С рук его больше не отпустили.

Когда загрузили рыбу в лодку, а потом в машину, майор, как бы невзначай обронил: «А вот мне рассказывали, что красную икру можно прямо на рыбалке сделать…» Сказали, значит можно. Прапорщик был прекрасным человеком, по крайней мере у нас с ним сложились добрые, далёкие от уставных отношения и нас всех это устраивало. А если у нас были гости, то мы превращались в рядовых, а прапорщик в товарища прапорщика. Всё как в армии, только без строевого шага и формы. Ну не всей формы, какая-то часть её на нас была. Например, всегда штаны и иногда пилотки. Поэтому он приказал приготовить, я спросил: «Сколько?», «Ну ведёрочко сделай».

«Ещё ушицы свари и что ещё есть, пока уха и икра готовится?» «Котлеты и компот – на столе» И всё. Они там пируют, восхищаются. Я с Никитой готовлю. Точнее я готовлю, а Никита старается под руку не попасться. Но всё время рядом. Потому что в этом случае, чем ближе ко мне, тем дальше от офицеров.

Пока потрошили рыбу, насрезал жировых плавников. Это такой маленький плавничок рядом с хвостом, мягкий и без костей. Бросил в бульон. Пусть проварятся. Икру прогрохотали, залили тузлуком. Сижу, мешаю икру, приглядываю за ухой. Зрелище, наверное, мистическое. Уже смеркалось, и я с Никитой в отблесках костра. Что-то мешаем, что то пробуем, что -то вылавливаем, добавляем, снова размешиваем.