Армия

На второй день рыбалки, случилась сама рыбалка. То, для чего нас на рыбалку и привезли. Две лодки- «Казанка» и «Прогресс», невод длинной сто метров и высотой четыре метра, прапорщик, который заводил невод на лодке и три военнослужащих срочной службы впервые увидевшие как это делается. Нет, не правильно. Мы не только смотрели, мы делали. Никаких учебных забросов. Все сразу по-настоящему и в полную силу. То ли дело это было нехитрым, то ли мы были просто гениальными, но получилось уже с первого раза и очень быстро стало привычным. Настолько привычным, что прапорщик даже несколько раз привозил офицеров, показать, как это делают профессионалы. Профессионалы – это мы.

А в первый день, мы уложили невод на щит. Это такая деревянная площадка на носу лодки. Уложили аккуратно. Получилось две кучки. Одна кучка – верх, вторая – низ невода. На верхней части – поплавки, на нижней- грузила. Переплыли на остров, напротив нашего лагеря. Прапорщик выгрузил нас, привязал начало невода к длинной и толстой верёвке. Даже не верёвке, а почти канату. А с другой стороны каната был привязан плуг. Не тот, которым пашут, а похожий на якорную лапу. А сверху – ручки, как у плуга. Быстрая, короткая инструкция: «Держи» и, оттолкнув лодку, прапорщик на ней выплыл на середину протоки.

Течение несло лодку вдоль берега, невод быстро падал со щита в воду, канат натягивался, плуг зарывался глубже. Он не только зарывался, его ещё и тянуло вперёд. Тянуло сильно. А нужно было держать. Канат натянулся так туго, что из него выжалась вся вода, которая в нём была. А он всё натягивался и натягивался. Я навалился всем телом. Плуг зарылся в глиняный и каменный берег почти по ручки. Но какая же силища у воды! Простая сетка, которая почти и не препятствует течению, а вода её тащит. Тащит так сильно, что в конце концов, плуг, всё-таки выпрыгнул, взметнув вокруг себя камни и глину и оставив небольшую воронку. Выпрыгнул метра на два вверх и, ручками вперёд, улетел в реку. Неглубоко, но далеко.

Бегом за ним, схватил, оттащил как можно дальше от реки, воткнул, налёг, он снова закопался. А лодка уже в ста метрах ниже у берега и Никита и Володя вытягивают невод. Сначала нужно подбирать низ невода. Подсекать его, чтобы рыба оказалась в мешке и не ушла через низ. Канат ослаб. Всё, можно плуг и не держать. Сейчас нужно вытянуть невод.

Подтянули к берегу, а в неводе кишмя кишит рыба. Кета и кижуч. Прапорщик подогнал лодку и теперь нужно было из невода перекидать рыбу в лодку. Потом из лодки – в машину. Хватаешь рыбу за хвост, зажимая его между указательным и средним пальцем и кидаешь в лодку. У кеты хвосты жёсткие, а у кижуча складываются, поэтому хватать кижуча нужно сильнее. А в неводе всё сверкает от рыбы. А я туда руку и хвать за хвост и в лодку. А каждая рыбина килограмм по три, четыре. Бывают, конечно и больше, но нам монстры не попадались. И так вот дынь дынь, дынь дынь.

Наполнили лодку, переплыли, перекидали в машину. Итого – около тысячи хвостов. Всё на сегодня рыбалка закончена. Лодки на берегу, невод тоже. Машина ушла, мы все в чешуе. Помылись, чего-то перекусили. Хотел поспать и тут навязчивый кошмар – закрываю глаза, а перед глазами рыба, рыба, рыба. Не страшно, но чуть не до головокружения и тошноты. И ничего другого, только рыба. Много рыбы, кипящим потоком. Через пару дней это прошло.

Уезжая, прапорщик оставил несколько хвостов. Рыбу считают хвостами. «Приготовите себе что ни будь». Кто приготовит? Что приготовит? Володя сказал, что готовить не умеет, Никита вполне обходился тушёнкой. Я тоже вполне мог и сейчас могу прожить на Дошираках, тушёнке, магазинских пельменях и бутербродах. Тогда я ещё не знал, что я умею и люблю готовить.

Кажется, я её пожарил. Не в ладошках, конечно, а на сковородке. Но для того, чтобы пристроить сковородку пришлось использовать смекалку, потому что просто на костре это сделать сложно, а мангалы тогда не были так распространены. Соорудил недалеко от костра подобие печурки, раскочегарил до того, что огонь ревел как в сопле ракеты.

Блюдо оказалось настолько съедобным и вкусным, что мне досталось только пару кусков с последней сковородки. Всё остальное однополчане смолотили. И так хорошо нам стало, что заварили мы (я) в зелёном, эмалированном, двенадцатилитровом ведре себе чаю. И сидя у костра, зараз всё и выпили. Природа, река, никаких командиров, предельная сытость. Хорошо то как. А заваривал я не только чай. Добавил туда каких-то ягод, листиков, веточек и цветочков, которые насобирал в лесу. Пока вода закипала, сходил, нащипал и заварил вместе с чаем.

Что щипал/собирал, в каких пропорциях – не помню. У меня до сих пор рецептов нет и даже то, что я готовил неоднократно, каждый раз получается по-новому. Но каждый раз съедобно и вкусно. Вот и тогда, на заре моей поварской деятельности всё было съедобно и вкусно.