Армия монголов периода завоевания Древней Руси

Для достижения целей монголам не всегда надо было давать полевые сражения и брать города и крепости — они могли использовать стратегию изматывания. Выше уже рассматривались условия, когда это могло делаться, — при отсутствии активного военного противодействия, например, когда войска противника закреплялись в городах, куда также уходила часть населения из сельской местности. Тогда монгольские войска разделялись на «облавные отряды» и занимались грабежом и разорением сельской округи городов. Итогом было уничтожение и увод в плен оставшегося крестьянского населения, угон и истребление скота, гибель урожая и посевов, разрушение ирригационных сооружений. Даже избежавшие уничтожения и плена крестьяне гибли от голода и болезней, а на следующий год сеять было уже некому. Достаточно было повторить подобные действия два года подряд, чтобы в пустыню навсегда обращались целые регионы. В «Тарих-намэй-и Херат» (начало XIV в.) говорится: «От покойного мауланы Ходжи Насир-ал-миллет ва-д-дина Чишти… я слышал так: он говорит, что от пределов Балха до пределов Дамгана целый год люди ели только человеческое мясо, собак и кошек, ибо чингизхановцы сожгли все продовольственные амбары»[475]. На основании рассказов других стариков Сейф ибн Мухаммед ас-Сейфи ал-Хереви, автор этого сочинения по истории Герата, сообщает, что в 1222 г. в самом городе Герат «осталось… 40 мужчин… да и в сельском округе Херата оставалось не больше сотни жителей»[476].

Источники неоднократно фиксируют использование монголами такого способа ведения войны. «Юань ши» отмечает подобные действия едва ли не во всех годовых записях, относящихся к периоду войны с Цзинь. Под 1211 г. сообщается: «Царевичи Джучи, Чагатай и Угэдэй, разделившись, облавой брали округа Юньнэйчжоу, Дуншэнчжоу, Учжоу, Шочжоу и покорили их»[477], а под 1213 г.: «Разграбили округа Цзэчжоу, Лучжоу, Ляочжоу, Циньчжоу, Пинъян[фу], Тайюань[фу], Цзичжоу, Сичжоу»[478]. Обычно несколько лет ведения такой войны на истощение хватало, чтобы поставить государство с большим крестьянским населением на край гибели, даже не уничтожая при этом города.

Это была осознанная стратегия, изменившаяся только к концу завоевания Цзинь или даже позднее, когда Хубилай занялся Южным Китаем (т. е. империей Южная Сун). В июне 1275 г. Хубилай в своем рескрипте (текст его сохранился в ЮШ) сообщает о такой стратегии как об «ошибке», приводившей к длительным войнам: «Раньше, когда наше государство выводило войска в походы, то захваченные города бросали и уходили прочь, никогда не оставляя войск для гарнизонов или обороны, и из-за этого войны и походы длились год за годом, без перерывов. И когда воевали с государствами, то забирали людей с его территории и только!»[479]. Но здесь он в 1275 г. просто сравнивает реалии борьбы с Сун, когда целью не ставилось разорение дотла богатых земель юга Китая, которыми Юань хотело воспользоваться в полной мере, с совсем иной стратегией — стратегией опустошения и разграбления Цзинь. О регулярной эксплуатации захваченных земель первые монгольские кааны еще не задумывались, в отличие от времен Хубилая. Такое сообщение из собственно монгольских документов очень ценно как свидетельство гибкости монгольского стратегического мышления — при изменившихся обстоятельствах и целях монгольские кааны могли поменять стратегию.

1.1.4. Стратегия непрямых действий

Военные действия монголов не могут рассматриваться в отрыве от других составляющих политики монгольской экспансии. Если чисто военные операции можно назвать «прямыми», то дипломатия, подрывные операции и пропаганда — действия непрямые. Вместе с военными средствами они являлись мощнейшими орудиями достижения целей монгольской политики. Главными средствами стратегии непрямых действий были отвлекающие дипломатические маневры для раскола врагов; пропагандистские кампании как против их соседей, так и внутри их стран; распространение устрашающих слухов и собственно сам террор монголов, сведения о котором широко передавались, чтобы сковывать страхом волю к сопротивлению.

В подрывной деятельности ставка делалась на людей, которые по личным причинам находились в конфликте с властями государства противника. Такие «доброжелатели» непременно появлялись по мере возрастания успехов монгольских войск. Исмаил, правитель города Касан в Кашгаре (Восточный Туркестан), не только перешел на сторону монголов, но ревностно и успешно выполнял их поручения в переговорах с главами других городов: «Чжэбэ приказал Исмаилу взять голову Кучулука и обойти с нею все его земли. И тогда в городах Кашгар, Яркенд и Хотан все те, кто держали нос по ветру[480], сдались и присоединились [к монголам]»[481]. Исмаил стал «специалистом» по переговорам с мусульманскими городами: «[Чингисхан] дал повеление Исмаилу довести высочайшие указы о сдаче городам курдов, Ширвану и прочим, которые все покорились… Последовал [за Чингисханом] в поход на город Нишапур, [Исмаил] уговорил его сдаться»[482].