Армия жизни

Дмитрий долго смотрел ей вслед, глубоко вздохнул, потом сел, вытянув вперед ноги. Долго, не отрываясь, смотрел перед собой. Потом резко встал, расправил плечи и вдруг — высоко подпрыгнул. Он шел вперед быстро, энергично. Лица его города мелькали перед ним: то вдруг Лебедев, то директор, то Кеша, Лепа и Алиса, то мать, то полковник. Лица были знакомы, но, казалось, видел он их впервые, — казалось ему, и его лицо было иным, новым, незнакомым. Он шел и шел вперед, и уже пройдя мимо скамейки, на которой сидел Терехов, остановился. Терехов сидел, закрыв лицо руками. Он очень изменился с тех пор, как мы его видели в последний раз — теперь это уже был безвольный, опустошенный, потерявшийся человек. Дмитрий возвратился, наклонился над Тереховым.

Дмитрий. Эй, что с тобой?

Терехов (не поднимая головы, сквозь зубы). Уйди!..

Дмитрий (присев перед ним на корточки). Эй, парень, посмотри на меня? Что с тобой?

Терехов (не поднимем головы). Отвали! Нет сигарет. Денег тоже!

Дмитрий (схватил его за руку, посмотрел со знанием дела, профессионально). А… Понятно.

Терехов (поднимая глаза). Парень… Со мной что-то случилось. Я ничего не вижу…

Дмитрий (узнавая Терехова). Чудище!.. Ты что, не знаешь, что с тобой случилось? Не знаешь, да? Передо мной прикидываешься или вообще?

Терехов (всматриваясь в Диму). Фэйс знакомый. Ты кто? Тебе что надо?

Дмитрий. Ничего… Как себя чувствуешь? Бо-бо, да?

Терехов. Ты кто? Ты откуда?..

Дмитрий. Не узнаешь, да?

Терехов (пристально всматривается в лицо Димы, неуверенно). Фэйс знакомый…

Дмитрий. Посмотри лучше на себя!.. Ты давно в зеркало не смотрелся?! «Я ничего не вижу…» Чем видеть-то? Глазки — вот такими стали (Показывает.)

Терехов молча встает и уходит.

(Ему вслед.) Стоять!

Терехов (резко поворачиваясь, истерично). У меня ни копейки нет, понял? И передай ему — ничего у меня нет! Убить хочешь — убивай! Ну, что ждешь? Давай, давай!.. Быстро, быстро, быстро!..

Дмитрий (удивленно). Ну, совсем того! Ты чего психуешь?

Терехов (спокойно). Да пошел ты…

Дмитрий (сочувственно). Тяжко, да? Совсем уже, да?

Пауза.

Ладно… Пойдем.

Терехов. Чего?

Дмитрий (решительно). Пойдем! Пора отмываться. Что стоишь?! Идем, идем!

Терехов, как привязанный, медленно пошел вслед за Дмитрием. И вот уже у него дома. Шум воды из ванной. Приоткрывается дверь. Выглядывает Терехов.

Терехов. Старик, может, хватит? От меня уже дым идет, как от паровоза.

Дмитрий (разливая чай). Давай-давай… Не делай холоднее! Терпи! Как можно горячее!

Терехов. Ты меня что, сварить хочешь? (И исчезает за дверью. Потом появляется, закутанный в полотенце. Берет чашку чая.) Замечательно, старик! Крепкий чай… То, что надо наркоману. А что ему еще надо? Заливай ломку чаем. Рука профессионала.

Дмитрий. Газеты надо читать. Или журнал «Здоровье». Там все написано.

Терехов. А мы с тобой где-то встречались, а?

Дмитрий. У меня навалом двойников.

Терехов. Не скажи… Точно встречались. Посижу — вспомню.

Дмитрий. Не вспомнишь. Пей-пей давай…

Терехов. Кажется, отходит. Налей еще!

Дмитрий наливает.

Ага. Спасибо… А я уже недели две не мылся… В пельменных куски подбираю. Стыдно, но жизнь. Жизнь, старик.

Дмитрий. Какая это жизнь? Даже не собачья — хуже.

Терехов. Хуже-хуже… А куда деваться? Здесь так прижмет… Доживи до моих лет — поумнеешь. Сколько ты мне дашь?

Дмитрий внимательно смотрит на него.

Да не стесняйся, я не женщина. Ну?.. Смелее.

Дмитрий. Лет тридцать пять?

Терехов. То-то же… А еще две недели назад было двадцать шесть. Как на войне. Год за три. Вот как прижало… Давно так не прижимало! Да. (Сидит, опустив голову.)

Дмитрий. Ты что? Двадцать шесть — это ерунда. Подумаешь! Главное — вовремя очнуться. Понимаешь?

Терехов. Теоретик… Пойми ты — я старше тебя на целую эпоху. Кажется, ерунда — десять лет, а на самом деле — такая пропасть — не перепрыгнешь. А попробуешь, рухнешь — и с концами. Когда я рос…

Дмитрий. То ходил босиком и на коровах пахал.

Терехов. Нет, старик, я рос в атмосфере общегосударственного вранья.

Дмитрий. Другие тоже росли, между прочим.

Терехов. Ну и что, другие? Такие же точно. Разрежь его, а там такая чернуха. Одни — торгуют, другие — продаются, третьи — спиваются, а четвертые — как я. И все врут, врут беспрерывно.

Дмитрий. И ты?