Армия жизни

Алиса. Когда я остаюсь одна… То я хочу туда, к ним, то есть людям. Не к этим человекам, а к людям. Я видела их только раз… В забегаловке у «Ударника». Мать нашла манифест. «Откуда это у тебя?» Сказала, проходим по обществоведению. Поверила, хотя и ничего не поняла. Когда я остаюсь одна, я читаю его вслух: «Мы наблюдаем холостые поколения. Это люди, в основном являющиеся слепком с внешних условий, окатанные и похожие, как голыши на морском берегу. Они ходят по замкнутому кругу, подобно слепой лошади, и даже в своих инстинктивных попытках проявить оригинальность или нарушить законы — что, в сущности, одно и то же — весьма однообразны. Этому весьма способствует всепроникающая масс-культура — духовный наркотик нашего времени, позволяющая неестественным путем испытывать не свои чувства и желания, а подобия их. Общественные отношения, на первый взгляд сложные, но примитивные, заключают всех в густые дебри ненарушаемого, сквозь которые ведут истоптанные, узкие, скучные тропинки. Это всеобщее взаимное давление людей, низведенных до уровня интегральных единиц толпы, подсознательно ощутимо — „Нет, ребята, все не так“, — и от него уходят в алкоголь и наркотики, секс и преферанс, в бессмысленное хулиганство и всевозможные хобби. А выбор невелик… Слепые не могут глядеть гневно, немые не могут кричать яростно, безрукие не могут взяться за оружие, безногие не могут идти вперед»… Мне сказали, что это еще не манифест… Это только введение к нему. Мне обещали принести… Когда я увидела их, лохматых, грязных, фу, я не могла представить, что это написал кто-то из них. Вот бы встать и зачитать это на уроке обществоведения. Бедная Марьиванна… Подумает, что это Библия. А если не на уроке, то так? Будут смеяться, хохотать. Кеша начнет дрыгаться, придумывать шуточки, все, как одна, глупые, идиотски хохотать. Поэтому, когда я остаюсь одна, мне положено думать о какой-нибудь чуши. И эту чушь написать в этой идиотской анкете. Допустим (говорит грубым, вульгарным голосом): «Когда я остаюсь одна, я мечтаю только о том, чтобы выйти удачно замуж, чтобы капитал моих родителей был соединен с капиталом замечательного мидовского мальчика. Мы будем жить счастливо и проводить отпуск на Ривьере. Ни о чем больше не мечтаю». Так, я думаю, сойдет.

18.

В темном парке слышны голоса родителей Дмитрия.

Голос Лебедева. Дмитрий! Дмитрий! Что это за фокусы?!

Голос матери. Митя! Рыбка! Митя!.. Митя!

Потом они появились, торопясь навстречу друг другу.

Лебедев. Откуда ты взяла, что он должен быть здесь?

Мать. Ну, куда он мог деться?

Лебедев. Давай без истерик, а? Я тебя спрашиваю, почему ты думаешь, что он должен быть здесь?

Мать. Да потому! Потому. Что он написал в записке? Он написал, что исчезает в «чаще жизни»! Ты что, не понимаешь, в «чаще жизни»!

Лебедев. Но откуда ты взяла, что «чаща жизни» — вот этот парк! Какая же здесь чаща?! Ты посмотри — аллеи, скамейки, горят фонари, люди кругом ходят. Ты не знаешь, какие они пишут записки, когда они их пишут! А я знаю! Я их читал! Я видел тех, кто их пишет!..

Мать. Ты хоть помнишь, как зовут твоего сына?!

Лебедев. Дмитрий… Ты что? Возьми себя в руки, наконец!

Мать. Митя! Митя его зовут! (И быстро пошла.) Митя! Где ты?! Митя! Я сейчас попрошу у тебя прощения! Митя!..

Лебедев быстро пошел в противоположную сторону. И наткнулся на полковника, который шел медленно и прямо.

Лебедев (сталкиваясь с полковником). Извините!.. Скажите, здесь парень такой не пробегал? Ну, здоровый такой парень?!

Полковник. Добрый вечер, Лебедев. Я на бюллетене. Завтра ложусь в госпиталь. Схватил на учениях радикулит. Начальство приказало, а приказ — закон для подчиненного. Хотя это, наверное, и к лучшему.

Лебедев (растерянно смотрит на него, наконец узнает). А… Здравствуйте… Еще раз извините! Значит, вы не видели парня такого… Ну, парня… (И быстро уходит.)

Полковник (ему вслед). Лебедев! Лебедев! Все еще может быть хорошо!

Постоял, посмотрел вслед Лебедеву, пошел дальше и — столкнулся с налетевшей на него матерью.

Мать. Товарищ военный! Здесь не пробегал мальчик!.. Ребенок совсем!.. Ну… Такой мальчик!..

Полковник отрицательно покачал головой.

(Убегая.) Митя! Митя!

Полковник долго смотрел им вслед, потом медленно пошел, постепенно исчезая в темноте аллей.

И — появился директор.