Аромагия. Книга 2

Исмир усмехнулся устало. Кремовый аромат сандала словно выцвел до грязно-желтого оттенка, каким бывает застиранное белье.

– Полагаю, тут вас сможет просветить наш юный друг. – Он кивнул на Петтера. – Не так ли?

Петтер молчал, пряча взгляд в чашке с кофе. Тени причудливо ложились на его лицо, делая юношу почти стариком.

– Не могу, – наконец вымолвил он. Тяжело сглотнул – кадык прокатился яблоком – и признался через силу: – Клятва!

А в непрозрачной глубине ладана не разобрать ничего.

– Вот как? – Тон Исмира внезапно сделался таким ласковым, что я поморщилась. – Следовательно, вы не жаждете отрекаться от заговора?

«Забавно, – подумала я, борясь с усталостью, – его манера выражаться временами сильно меняется. Порой он говорит словно в романах прошлого века, а иногда совсем по-современному».

Впрочем, разгадка лежала на поверхности. Надо думать, в последний раз Исмир вращался в человеческом обществе не один десяток лет назад, поэтому временами сбивался на тогдашнюю выспреннюю речь.

– Исмир, – я сочла, что для пущей доверительности можно пренебречь условностями, – прекратите давить на юношу, это все равно ничего не даст.

– Вот как? – Он поднял брови в преувеличенном удивлении. И марь – ненависть – заклубилась вокруг него отравленным облаком. – Следовательно, он упорствует, а вы его в этом поддерживаете? И как прикажете это понимать?

– Петтер, – ровным тоном попросила я, подавив желание расколотить чашку о голову одного твердолобого дракона. – Будьте добры, покажите свое правое запястье господину Исмиру!

Юноша молча отставил чашку и принялся закатывать рукав.

Исмир наблюдал за ним с таким плотоядным интересом, что желание сказать гадость стало почти непреодолимым. В конце концов, Петтер совсем недавно спас ему жизнь, к тому же рискуя собственной рукой!

Меня крапивой хлестнул запоздалый страх. Надо думать, Петтера спасло только то, что Ингольв даже не подумал отдать ему приказ не вмешиваться. К тому же, если задуматься, присягал Петтер не лично полковнику, а Хельхейму. Другой вопрос, чего стоило юноше переступить через себя…

Увидев знак на запястье Петтера, Исмир выругался, впрочем, почти прилично (не иначе как от удивления).

– Огонь Сурта! – пробормотал он и кивнул. – Хорошо, я понял. Мирра, у вас есть еще лед?

Я задумалась. Замороженной воды в «Уртехюсе» не осталось, зато имелся запас замороженного молока (люблю молочное мыло, ничего не могу с собой поделать!). Коров здесь нет, зато овцы и козы водятся в изобилии, так что с поставками ценного продукта перебоев не было.

Пришлось вынимать запасы и щедро предлагать дракону.

На белый непрозрачный лед Исмир покосился с некоторым удивлением, но привередничать не стал. Завернул в салфетку и прижал к ране.

Аромат топленого молока и карамели заставил меня сглотнуть слюну. Надо было и правда отправить Петтера в булочную! Теперь же приходилось довольствоваться пищей для ума, зато последней было вдоволь.

– Хорошо. – Исмир откинулся на спинку стула, прикрыл глаза и заговорил негромко, но так, что пробирало ощущение смутной и неотвратимой беды: – Я расскажу вам все. Знаете, Мирра, это очень странный заговор. Поначалу я считал, что никакого заговора не существует. Слишком это все… – он неопределенно взмахнул рукой. – Слишком напоминало самодеятельный театр. Какие-то опереточные революционеры, тайные собрания, разговоры о величии людской расы… Любопытно, но малореально. Убийство мэра заставило меня взглянуть на все это иначе, однако было непонятно, кому и зачем понадобилось его убивать. Вряд ли к этому действительно были причастны заговорщики, они бы не стали обставлять убийство с такой театральностью. Им ни к чему привлекать внимание. Потом я решил, что наткнулся на след настоящего заговора – когда вы, Мирра, сообщили мне о контрабанде.

– Контрабанде?! – Я дернулась так, что едва не смахнула на пол посуду. – Но ведь…

– Я счел, что канал контрабанды используют для нелегальной поставки оружия в Хельхейм, – будто не слыша, продолжил Исмир. И я сочла за лучшее замолчать, внимая его негромкому повествованию. – Как оказалось, я снова ошибся. Те, кто организовал поставки дешевого вина и прочих безделушек, меньше всего думали о революциях. Просто жадные людишки, которые точно не стали бы связываться с чем-то посерьезнее поддельных товаров. И я очутился в странной ситуации: из этой истории торчало множество нитей, но я никак не мог ухватиться за ту единственную, которая позволила бы мне распутать весь клубок. Я уже совсем отчаялся, и тут убили Уннер! Для меня это оказалось нежданной удачей.

Петтер беспокойно шевельнулся, но я успокаивающе тронула его за плечо, и юноша затих. Только прикусил губу и сжал кулаки, а свежий терпкий аромат тимьяна горчил печалью.

– Продолжайте, – попросила я тихо, хотя дракон, кажется, не видел и не слышал никого вокруг. Он говорил сам с собой, себе же объясняя и заново переосмысливая события последних недель.