Аромат гибискуса

Букет из больших — в ладонь размером — гибискусов. Вот прямо «из головы», без эскиза. Я смотрела на россыпь лепестков и видела итоговый результат.

— Ева? — осторожно постучал в дверь Виктор. — С тобой все в порядке? Уже три часа не выходишь.

— Занята, — даже разговаривать с ним не хотелось.

— Так нельзя. Иди хоть чаю попей!

Меня передернуло, стоило вспомнить запах мяты. Хотя со своей задачей — уменьшить тошноту — он справлялся на отлично.

— Не хочу.

Виктор не настаивал, но и не уходил. Я слышала его дыхание, и от этого становилось не по себе. Соски напряглись и прикосновение домашней футболки казалось нестерпимым.

Но злость еще не прошла.

— Выйди, пожалуйста!

Эмоции. Они могли сделать секс незабываемым. Острым. Чувственным. И именно поэтому мне не следовало пока оставаться с Виктором один на один. Он понял и послушно отступил.

А я продолжала лепить.

Семь цветков. Листья — сама кровь. Мое прощание с прошлым. И понимание, что любви уже не будет. Ну что же, я сберегу её для малыша…

Живот под ладонью оставался таким же плоским, как всегда. Но ребенок рос, это подтверждали все исследования. У меня даже имелись фотографии! А вот мальчик или девочка — неизвестно. Но я буду любить его независимо от пола! Гибкую красавицу с русыми локонами или шкодливого озорника. Без разницы.

— Только родись здоровым, — попросила тихо.

И отложила работу. Хороша мамаша, совсем о времени забыла. Даже не поела. А ведь надо!

Вареники с грибами и картошкой. Под каким-то невероятным соусом. Рот наполнился слюной от одного вида тарелки. А Виктор накрывал на стол, как будто и не было размолвки. Хорошо. Просто отлично. Нам еще не хватало сцен. И так живем как настоящая семья. Только… без постели. Да беременна я от другого.

— Сегодня тебя не тошнило?

Я помотала головой и осеклась. А ведь и правда! За несколько часов — ни одного приступа.

— Тогда, может, прогуляемся?

Я снова отказалась. Наелась и теперь хотелось только добраться до дивана и лежать тюленем, переваривая съеденное. Но насладиться отдыхом мне не позволили:

— Надо двигаться! Посмотри, какая погода!

Солнце уже не грело, но светило исправно. Воздух уже пропитался легкими запахами прелой листвы. Дожди все чаще поливали землю и сегодня был редкий день, когда тучи не затягивали небо серым плащом.

— Не хочу!

— Надо! Через час!

Он сдержал слово. Ровно через час заставил одеться и вывел на прогулку.

Мы тихонько брели по парку. Ветер срывал с деревьев листья и охапками бросал в прохожих. Они застревали в складках одежды, путались в волосах и приходилось доставать их, разбирая обвившиеся вокруг черешков пряди. Виктор смеялся, помогая мне это сделать. А потом просто собрал красно-желтый букет и преподнес, картинно припав на колено.

Почему-то это было смешно. И я смеялась. И тут же хотелось плакать. Сама не понимала, чего желаю. А потом учуяла запах пончиков и кофе.

Виктор с улыбкой смотрел, как я поглощаю одно припорошенное сахарной пудрой колечко за другим.

— Умиляешься?

Кивнул, не отводя взгляда. Но в глубине черных, как угли глаз, мелькнуло что-то, похожее на раскаяние.

Улыбка тут же показалась фальшивой. А еще через несколько минут я убедилась, что не ошиблась: прямо через зеленый еще газон к нам шел Артем.

— Что он…

Я смотрела то на одного, то на другого. Понимание пришло не сразу.

— Это… ты? — спросила беззвучно.

Виктор кивнул. А у меня не осталось сил даже на возражения.

— Привет! — Артем кинул рюкзак на свободный стул и уселся напротив.

Его взгляд пронзал насквозь.

— И когда ты собиралась мне рассказать?

Все, что смогла — закрыть рукам лицо.

— О чем ты?

— Не прикидывайся!

Судя по голосу, Артем был в ярости. Я не осмелилась открыть глаза, только слушала.

— Так когда?

— Артем… — взглянуть на него все-таки пришлось, — я ни на что не претендую. Это мой ребенок. Понимаешь? Так что живи спокойно, ни я. ни малыш тебя не потревожим.

Я ни разу не слышала, как он матерится. До этого дня.

— С какого хрена ты решаешь за меня — нужен мне ребенок, или нет? Я, кажется, никогда не был против. Кстати… — полыхающий злостью взгляд переместился на Виктора.

Тот вскинул руки:

— Я с ней не сплю!

— Не спит, — подтвердила нехотя. — После тебя я вообще ни с кем…

Артем откинулся на спинку стула. Буравящий взгляд перемещался с меня на Виктора:

— Если это действительно мой ребенок… я хочу принимать участие в его жизни. И фамилию он будет носить мою!

— А вот это дудки! У малыша будет моя фамилия! — сорвалась я, не выдержав напряжения. — Но если ты желаешь быть отцом, запрещать не стану! Условие одно: не лезь в мою личную жизнь!

Напряжение ощущалось кожей. Еще чуть-чуть, и я взорвусь сотнями обжигающих осколков.

— Он не будет! — вклинился Виктор и повернулся к Артему: — А ты сбавь обороты. Беременным нельзя нервничать.

— Извини! — пробурчал в ответ и, залпом допив остывший кофе, поднялся. Ножки стула заскрежетали по бетону. — Твоя личная жизнь мне неинтересна. Пока она не вредит моему ребенку.

— Это МОЙ ребенок! — отчеканила вслед. Но Артем сделал вид, что не услышал.

25