Аромат изгнания

– С тобой мне никогда не грустно, любовь моя.

Она достала из ящика стола листок бумаги и протянула мне.

– Это тебе, мамочка. Подарок на мой день рождения.

Я развернула белый листок. Она нарисовала меня маленькой девочкой в большом доме в виде солнца. Еще изобразила черные тучи и меня, большую, с маленьким солнышком над головой, в котором нарисовала себя. Над рисунком она написала большими буквами: «Я люблю тебя навсегда, мама. Да здравствует жизнь!» Я была так взволнована, что не смогла удержаться от слез. Она утешала меня, похлопывая по спине, как делала я, когда она плакала. Мы позавтракали все вместе. Жизнь казалась мне невероятно легкой в то утро.

Я собрала все осколки моего детства и создала это сокровище. Я соткала для нее горизонт счастья, чтобы ничто никогда не ранило ее.

Я осталась дома, чтобы приготовить настоящий праздничный обед. Жорж предложил отвести Амбру за покупками, она обожала бродить по восточным базарам. Она повисла у меня на шее, и я крепко обняла ее.

Она лечит меня от меня, она лечит меня от всего.

– Я тебя люблю, мамочка, – сказала она.

Я смотрела, как мое сокровище уходит, пританцовывая в чудесных белых туфельках с пряжками. Она обернулась и улыбнулась мне самой прекрасной своей улыбкой.

До скорого, мой ангел!

Я суетилась, чтобы все закончить вовремя, мне надо было приготовить все любимые блюда моей Амбры. Луна хотела мне помочь, но я не обращала на нее внимания, все мысли были заняты днем рождения любимой дочери.

Ненависть растет в саду луны, и я ничего не вижу. Я продолжаю свой бешеный бег, не замечая колючек.

Луна ушла и закрылась в своей комнате.

Она знает, что нелюбима, но ей всего одиннадцать лет. Ее сердце кровоточит уже давно, но она не находит слов.

В полдень я расставила все блюда на столе. Луна украсила квартиру. Все было готово. Прошел час, а зеница моего ока не вернулась. Глухая тревога нарастала во мне, но я постаралась ее прогнать, ведь это был день рождения, и не стоило сковывать его рамками расписаний. Я вышла на террасу, посмотреть, не задержались ли Жорж и Амбра на улице, болтая с соседями, но не увидела их. Все, что я приготовила с такой любовью, остывало на столе.

В дверь позвонили. Было в этом звонке что-то пугающее, словно сама судьба призывала к порядку. Я побежала, чтобы выбранить Жоржа, потому что он опоздал и забыл ключи. Я открыла дверь. Передо мной стоял незнакомый человек. Его лицо было помечено стигматами несчастья.

– Вы Луиза Саламе?

– Да. Что случилось?

Выражение моего лица напугало его. Он не решался сказать то, что должен был.

– В чем дело? – спросила я мертвым голосом.

– Произошла авария… Ваш муж и ваша дочь… Они погибли на месте…

Я замотала головой.

– Нет, нет, вы ошибаетесь! Мой муж скоро вернется с нашей девочкой. Сегодня ее день рождения, ей семь лет. Мы подарим ей лошадку-качалку. Деревянную лошадку, как сердечко Жиля… Вы можете их подождать. Налейте себе что-нибудь выпить. Они вернутся с минуты на минуту. Я сделала обед, все готово.

– Мадам, мне очень жаль…

Луна подошла ко мне и взяла меня за руку. Я почувствовала, как ее тепло разбилось о мою каменную ладонь.

Почему у меня отняли мою драгоценность? Почему не забрали другую?

Я превратилась в соляной столп, и еще живое воспоминание, то самое, от которого, я думала, мне наконец удалось бежать, вернулось, как удар в лицо. Два голубых глаза на пике, горящий дом, окровавленная дорога и выстрел в ночи.

Вороны победили.

Я стала другой – такой, как прежде, черпая в своей ненависти силу выжить.

Мне пришлось в последний раз увидеть ушедших.

Вы ли это, лежащие здесь, неподвижные узники льда?

На Амбре еще было ее голубое платьице, порванное и окровавленное.

Небо раскололось и упало на меня. Я хотела рухнуть, превратиться в смородиновый куст, чтобы моя кровь стала сладкой, а боль была лакомством. Я хотела бежать к другой памяти, перекрыть поток, опустошающий мою душу. Избыть пепел и горькие плоды.

Я убью тебя, Боже! Я убью тебя!