Аромат смерти

В действительности Иви бросала ему вызов – каждый раз, когда оказывалась рядом. Не собиралась ему уступать. Чем больше времени они проводили вместе, тем отчетливей она понимала, что из них двоих он искушеннее. Если запах был ее жизнью, то Чэн Чуньчинь сам был запахом.

Храмы, лавки благовоний, чайные дома, аптеки народной медицины и кондитерские, рестораны, копировальные мастерские, прачечные… Запахи пропитывали Бангка насквозь. Отбеливатели мешались там с испражнениями и мочой, прожеванным бетелем и блевотиной. Зато листья баньяна на скамье в парке, где они сидели, пахли жизнью, землей и свежестью, а засохшие капли сладкого супа – густым медом. В воздухе витал дух телесных жидкостей и отрыжки. Нюхая ржавые подлокотники скамейки, Иви различала ароматы разных видов ткани.

В Бангка переплетались между собой запахи лекарственных трав, еды и человеческих тел. Иви гадала, не по этой ли причине Чэн Чуньчинь поселился здесь. Может, таким образом он тренировал свое невероятное обоняние?

Опытный моряк может учуять в воздухе туман, дождь и снег. Нюхая ветер, он знает, в каких городах тот побывал. Одни пахнут ржавчиной, другие – сырой рыбой. Грозовой ветер пахнет озоном, ветер из гавани – машинным маслом. Если туман пахнет сладостью, это означает богатый улов.

Многие животные по запаху находят дорогу домой. Собака, живущая на корабле, за две мили может унюхать амбру, плавающую на поверхности воды. Запахи окружают нас повсюду, и каждый из них может стать ключом к разгадке.

Чэн Чуньчинь был взломщиком обонятельных кодов – причем непревзойденным.

– Чувствуешь запах кондитерской? Ну конечно же, да. У них потрясающее масляное печенье, надо обязательно зайти и купить. Такие запахи различают все люди: как печется хлеб, заваривается чай или кофе, как жарится рис в чугунной сковороде. Но кроме этого… – Он постучал по кирпичной кладке в стене старого дома, мимо которого они проходили. – Обычно на подобное не обращают внимания.

Иви его поняла. Динамические запахи играют важную роль, но статические, впитанные другими предметами, часто дают больше подсказок. Как ткань той занавески.

Нюхать ее стало для Иви ежедневной практикой, но запаха духов она больше не улавливала. В один из дней, стиснув зубы и проглотив свою гордость, Иви отнесла занавеску Чэн Чуньчиню. Они сидели на скамейке возле парковки; неподалеку три или четыре женщины средних лет потели и пыхтели, размахивая руками – занимались гимнастикой цигун. Его глаза уставились в пространство, ноздри затрепетали, но через несколько мгновений он пожал плечами и покачал головой.

Иви ничего не сказала; на лице у нее было написано разочарование. Позднее она задумалась, не мог ли он уловить запах и молчать об этом, пока не подвернется шанс.

Шанс наброситься и убить.

9

Иви поздно ложилась, плохо спала, и ей ни на что не хватало времени.

Оправдывался самый худший страх Ховарда: она совсем перестала отдыхать. Если не испытывала судьбу с Тройным Че, пытаясь выманить его секреты, прежде чем он разрушит ее, то сидела дома, завернувшись в плюшевый плед, который давным-давно не стирала. Устраивалась, скрестив ноги, посреди магического круга из фотографий, карт и отчетов криминалистов, в который никому не было позволено ступать. Казалось, будто она приносит себя в жертву в обмен на подсказки от убийцы.

Однажды Чэн Чуньчинь отправился на юг, в Тайчжун, чтобы поучаствовать в процессии в честь Матери Матсу, богини моря. Иви воспользовалась возможностью, чтобы еще раз встретиться с Кэндис Фан, которая охотно согласилась принять ее у себя в студии. Студия находилась в Нэйху, недалеко от класса. Одетая по последней моде ассистентка впустила Иви и молча вышла. Фан вошла в комнату на высоченных каблуках. Она провела Иви по студии, а потом пригласила в свой кабинет. Тот был светлый, идеально прибранный. На стенах висели картины, написанные акрилом. На двух рабочих столах стояли десятки стеклянных флаконов, лежали блокноты и карандаши. Там же находились подставки для тест-полосок с образцами духов. Возле стены Иви увидела шкаф для документов; наверное, там хранились рецепты и формулы. Рядом с ним на треноге стояла маркерная доска, исписанная непонятными английскими терминами и схемами молекул. Иллюстрации крепились к доске магнитами.

– Для базового курса парфюмерии я использую двадцать шесть эфирных масел, – сказала Кэндис, открывая небольшую коробочку с сорока восемью флаконами, выставленными в форме сот. – А эти – для продвинутого курса.

Она отвинтила пробку с номера двенадцать, вставила тест-полоску, достала и помахала ею в воздухе.