Арт – всегда терапия. Развитие детей со специальными потребностями средствами искусств

За последний год Вита научилась не только ходить, но и самостоятельно пить из чашки и даже подносить ложку ко рту. Все эти успехи она с гордостью демонстрирует, и я не устаю выражать свое, ничуть не поддельное, восхищение.

А тогда, на первом занятии, я обратил внимание на крайне ограниченный радиус действия Витиных рук: на большом листе бумаги формата А3 она заполняла крошечный участок – там, где лежали кисти ее рук. Стремясь максимально увеличить этот радиус, я обратился к сюжетным рисункам: дерево у нас вырастало до самого неба, ветки тянулись от края до края, в самом дальнем углу расположилось солнышко, и там, куда попадал его луч, непременно вырастал цветок, появлялись бабочки или птички.

Сюжетные мотивации как нельзя лучше объединили любовь девочки к игре, задачи ее двигательного развития, способность работать обеими руками и умение разговаривать. Мы начали занятия в декабре 1999-го, а уже в июне 2000-го у меня в дневнике появилась запись: «Вита хорошо работала и фломастерами, и красками. Я даже не стал ничего дорисовывать. Сделала вполне “сознательный” пейзаж».

Эту сознательность, т. е. способность сначала задумать сюжет, а потом воплотить его на бумаге, я считаю главным Витиным достижением на сегодняшний день.

Близнецам Вите и Рите Захарченко в декабре 1999-го было по четыре с половиной года.

Вита – здоровый ребенок. У Риты – не самая легкая форма ДЦП: она не ходит, ей трудно сидеть ровно и удерживать голову в вертикальном положении, сжимать в руке кисть или фломастер, сосредоточить взгляд в определенной точке.

Но какой это обаятельный ребенок! Светловолосая, голубоглазая, ласковая – но и твердая, самостоятельная, независимая! Она умеет говорить – тихим голосом, почти шепотом, произносит: «Я сама!» – и попробуй тогда придержать ее непослушную руку или привнести что-то непредусмотренное в рисунок!

Однажды весной, закончив работу с красками, мы уселись в кружок и занялись сочинением «сказки про себя», в которой главные герои – птицы.

По завершении сказки я наскоро свернул бумажные кульки, дети оторвали от сложенной вдвое бумаги «крылья» – и у нас вышли белые птицы.

Большинство детей этим и ограничилось: устали, да и время обеда подошло. Но маленькой Вите, а за ней и Рите захотелось покататься на своих птицах. Вита быстренько набросала на бумаге условную девочку, и я предложил, чтобы она помогла сделать такую же сестричке.

Какой отпор я встретил! Пришлось сидеть мне рядом с Ритой, незаметно придерживая ее руку, а потом вырезать созданную нами корявую фигурку ножницами, надетыми на Ритины пальцы!

Только завершив работу, девочка согласилась присоединиться к своим обедающим друзьям.

Тринадцатилетний Антон Мельник принял мое появление сдержанно: вежливо выполнил задание (мы пускали рисунок по кругу, стремясь всё возникающее на бумаге увязать в общий сюжет), лаконично ответил на вопросы; когда стали рисовать красками, не забывал следить за тем, чтобы не испачкать руки.

Если бы в то время был уже написан рассказ Натальи Владимировны, приведенный выше, я бы решил, что речь идет о другом мальчике. Антон тихо, но разборчиво произносил слова, понемногу передвигался по комнате, самостоятельно ел, и всё это не вязалось в моем представлении с диагнозом «ДЦП, форма тяжелая», который в свое время поставил ему врач.

Почти год наши с Антоном занятия проходили на «паритетных» началах: он спокойно, со снисходительным видом выполнял задания, я же не забывал отмечать его скромные успехи и «закруглял» работу при первых признаках усталости.

Перелом наступил в один прекрасный день, когда мы рисовали гуашью. Нужно заметить, что сам процесс нанесения краски на белый лист часто зачаровывает детей, доставляет им огромное удовольствие. Это относится к маленькой Рите Захарченко, принадлежит к таким детям и Антон.

На этот раз, когда из-под его руки появилось большое темно-красное пятно, я спросил:

– Интересно, на кого это похоже?

– Конь получился… или верблюд, – рассеянно протянул Антон.

Я предпочел верблюда: взял в руку небольшой флейц и обвел фигуру широким черным контуром.

Рисунок вышел на редкость удачным. На него обращали внимание все, кто в этот день входил в комнату.

Антон отнесся к похвалам с обычной своей невозмутимостью, но его интерес к краскам стал с тех пор неуклонно расти. Выбирая цвета и нанося краску на бумагу, он по-прежнему не стремился к фигуративности. Из-под его кисти стали появляться чудесные, хорошо закомпонованные цветовые абстракции, полные покоя и гармонии.

Теперь мальчик не «отрабатывает» урок, а всё чаще уходит с головой в творческую работу. И я предвкушаю время, когда из-под его руки появятся настоящие холсты, написанные дорогими, настоящими красками![23]