Арт – всегда терапия. Развитие детей со специальными потребностями средствами искусств

«О том, что у Антоши ДЦП, я стала подозревать, когда ему было 10 месяцев. Я ничего не знала о ДЦП, не имела об этом никакого представления, когда мне попали в руки журналы “Здоровье” (теперь я понимаю, что всё это было не случайно), в которых описывалось это заболевание. Я читала, рассматривала фотографии детей – и со страхом начинала понимать, что у моего ребенка те же признаки, что описаны в журнале. Он так же закидывал головку, так же не мог перевернуться на животик без моей помощи, так же не мог сидеть.

Но он был веселый, общительный, активный, он умел держать предметы, узнавал близких, начинал говорить. И я гнала от себя сомнения, успокаиваясь тем, что он еще маленький и всё восстановится. Да и невропатолог, осматривая малыша в 7 месяцев, ничего ужасного мне не сказала. Мол, умственно мальчик сохранен, ходить будет, только позже. Самое сложное у него – это глаза. И поставила диагноз: перинатальная отягощенность.

Учитывая тяжело протекавшую беременность, осложненную токсикозом 1-й и 2-й половины, угрозой прерывания в и и 32 недели, состояние ребенка не вызывало особых опасений. Он просто ослаблен, и надо дать ему время.

Но когда в 1 год и 3 месяца ничего не изменилось, я нашла грамотного доктора, и он первый начал готовить меня к тому, что нужно очень-очень много сил и терпения, чтобы помочь моему сыну. Это ДЦП. Форма тяжелая.

Сказать, что это был шок, – значит не сказать ничего. Я вооружилась литературой и прочитала о ДЦП всё, что только было возможно. В процессе осознания проблемы, горя, постигшего нашу семью, я прошла всё: от беспросветного отчаяния, когда от страха за свое ненаглядное Дитя не можешь спать и бьешься в истерике, а сын просыпается, чувствуя мое состояние, и начинает плакать, – до страшной депрессии, когда обдумываешь способы смерти для себя и ребенка.

Но приходило просветление. Я видела свою семью, своих дорогих сыновей. Видела любовь моих близких. И поняла, что я должна бороться за сына. Я должна сделать всё от меня зависящее, чтобы помочь ему встать на ноги.

Днем и ночью я молила Бога об исцелении и о том, чтобы мне хватило сил всё вынести. Никогда, ни на одну секунду не возникало у нас с мужем мысли отправить сына в интернат. Все мои родные, друзья всегда приходили на помощь, если это было необходимо. Помогали материально и морально.

А главное – мы все очень любим Антошу. Он самый прекрасный, необыкновенный, умный, красивый, добрый, чуткий, талантливый малыш. Своим появлением он по-настоящему сплотил нашу семью. Воспитывая Антошу, помогая ему выжить, преодолеть его проблемы, мы смогли заново осмыслить жизненные ценности. Он помог нам понять, что с любовью и Божьей помощью можно преодолеть любые беды и невзгоды».