Артиллеристы

За то, что я иногда не придерживался правил, а шел напролом. К примеру, эпизод: мы наступаем, немцы близко, мы отходим, – и тут заградотряд, нас не пускают. Мои ребята были здоровые, они отбрасывали их, но не стреляли. Командиру дивизии пожаловались, и он говорит: «Только блудный сын это сделает!»

Заградотряды всю войну были?

Нет, они только в 1943 году появились. Я с ними меньше всего дело имел, они в тылу были.

Особисты у Вас были?

В дивизионе не было. В дивизии был особист, но я с ним ничего общего не имел. Я знал, кто он такой, но чем он занимается, меня не интересовало. Он занимался тылом.

У Вас было такое понятие, «тыловая крыса»? О тыловиках на фронте как отзывались?

Нет! Без тыла не может быть победы, каждому своё…

Суеверия, предчувствия были?

Нет. Какие там предчувствия?! Каждый час тебя может убить, об этом не думаешь.

Чего боялись?

Попасть в плен. И чтобы меня не победили, – вот этого я боялся. Каждый человек хочет жить. Кто не ценит жизнь, тот не будет побеждать. Если ты хочешь жить, значит, надо побеждать. А если ты не ценишь жизнь, значит тебе не за что бороться! Но это не значит, что ты будешь трусом. Ты будешь в бою думать о победе, если хочешь жить.

Трофеи брали?

Никогда. Возможности были, – пожалуйста. Особенно за границей, когда занимаем какой-то город. Мы освобождали Румынию, Карпаты, в конце войны освободили Прагу. Но я никогда ничего не брал.

Почему?

Зачем? Это называется мародерство.

Посылки домой послать?

Нет, некогда было этим заниматься. Зачем ты будешь что-то брать, если идешь в бой? Куда девать? Я даже и не думал никогда об этом!

После Победы нашу дивизию расформировали, а наш полк передали в 3-ю танковую армию под командованием Рыбалко: после войны мы стояли в 20 километрах от Вены, над рекой Дунай. Я был участником Парада Победы в 1945 году в Москве, – в составе сводного полка 2-го Украинского фронта под командованием Малиновского. Командир дивизии очень меня любил, у нас были очень хорошие отношения. На Параде Победы из дивизии было всего 6 человек, во главе с командиром дивизии, – но он меня всегда брал с собой. А после Парада Победы я был на приеме у Сталина.

Демобилизовался я в 1946 году. Меня силой послали в высшую артиллерийскую школу, хотя я хотел демобилизоваться. Командир этой школы генерал-полковник артиллерии Бесчастный, когда я подал рапорт, сказал: «Героев не имеют права демобилизовать. Напиши рапорт на имя главного маршала артиллерии Воронова». Я написал, что я не кадровый офицер: когда нужно было, я все сделал для Родины, а сейчас хочу вернуться к довоенной работе. Он удовлетворил мою просьбу и в 1946 году я вернулся на Донецкую железную дорогу. Тут меня послали в Ленинградский институт инженеров железнодорожного транспорта, на укороченную программу (там учились специалисты, которые окончили техникум по этой специальности). За два года, к 1949 году, я окончил институт с красным дипломом и вернулся в Донбасс. Следующие 22 года я был начальником станции автоматики и телемеханики, и там заслужил орден Трудового Красного Знамени. Когда нам приехали вручать Переходящее знамя Совета Министров, приехал первый замминистра путей сообщения. Он увидел, какое у нас положение на дистанции, – она была показательной на всей сети железной дороги. И тогда он сказал: «Тебе тут делать нечего, поедешь в Москву». Меня перевели в Москву, и здесь я занимался электротехническими заводами по производству железнодорожной автоматики.

А мои награды за войну – это Золотая Звезда, Орден Ленина, орден Красного Знамени, орден Александра Невского, орден Красной Звезды и два ордена Отечественной войны I степени.

После войны снилась война?

И сейчас еще снится…

Интервью и лит. обработка: А. Драбкин

Собакин Александр Федорович

Родился в августе 1919 года в городе Карачев Брянской области.

Мой отец был солдатом Первой мировой войны, несколько лет провел в германском плену и вернулся домой весь израненный и больной, работал сторожем. Мать была прачкой. В семье кроме меня еще было три сестры.

Детство голодное, иногда приходилось побираться и воровать, учился я «с пятого на десятое», мне просто не в чем было ходить в школу.

Три года я ходил в чужой дырявой старой «взрослой» фуфайке, в которой просто «тонул». Закончил школу-семилетку и пошел работать слесарем, на военную базу № 28, там заряжали артиллерийские снаряды и так далее. Проработал четыре года.

В октябре 1939 года меня призвали в РККА.

Служить я хотел и призыву был рад. Призывникам устроили проводы в клубе, все как положено – оркестр, напутствия, а потом нас строем через весь город повели на вокзал. Доехали до Брянска, здесь нас погрузили в теплушки, и эшелон с новобранцами пошел на запад. Привезли в Днепропетровск.