Артиллеристы

В тот же день, вечером. Наш взвод управления выдвинулся к передовой. В двухстах метрах позади нас уже вела огонь «чужая» батарея 76-мм орудий. Начали оборудовать НП, земля там как камень, за ночь еле откопали «траншейки» по колено. Утром начался артобстрел. Мы все в этих «ровиках» не поместились, лежали один на другом, но нам повезло – у немцев все снаряды падали с перелетом. На этом месте мы простояли почти месяц.

Перед нами находился маленький город Кагул, который обороняла 25-я Чапаевская стрелковая дивизия под командованием генерала Петрова.

Эта дивизия очень успешно начала войну.

Петров заранее, еще вечером 21 июня 1941 г., рассредоточил свои подразделения по линии границы и устроил пулеметные засады на приграничных мостах.

Когда румыны переходили реку по мосту, их просто расстреляли со всех сторон.

Река была вся запружена трупами солдат противника.

Наша батарея была вооружена 107-мм «шнейдеровскими» пушками и вела контрбатарейную борьбу с румынскими артиллеристами. Артиллерийские разведчики с НП по параметру «вспышка-звук» определяли расстояние до румынских батарей и передавали данные на огневые позиции.

Вскоре почти все артчасти сняли с нашего участка, и только наша батарея под командованием старшего лейтенанта Керцмана поддерживала стрелковые подразделения перед нами. Я все время проводил на НП в пехоте, и стрелки кормили нас и батарейцев со своей полевой кухни.

Вдруг ночью мы получили приказ на отход на восток.

В каком-то месте собрали все дивизионы полка и по проселкам мы двинулись вглубь Молдавии. На моих глазах произошла встреча нашего командира полка Богданова с генералом Иваном Петровым.

Петров стоял с заслоном и двумя машинами на перекрестке дорог.

Он спросил Богданова: «Куда движется полк?» Богданов ответил: «Нами получен приказ отходить на Кишинев». Генерал сказал: «Кишинев уже у немцев. Я даю вам новый приказ, отходить на Одессу».

Я слышал, как Петров объяснял командиру полка маршрут отхода, где находятся паромы для переправки тракторов и тяжелой техники и по каким дамбам можно провести машины через лиманы.

Так мы оказались в составе Приморской армии в Одесском оборонительном районе. Полк занял позиции рядом с селом Дальник.

Как Вы лично оцениваете накал боев под Одессой?

Я не считаю эти бои самыми тяжелыми.

Воевали-то в основном с румынами. Но и наши части не всегда выдерживали румынский наступательный натиск. Помню, как-то пехота, находившаяся прямо перед нами, побежала в тыл. Появился Петров в открытой машине и поехал вдоль фронта. У него был пожилой шофер, с несколькими орденами Красного Знамени на гимнастерке, мы еще подумали, наверное его товарищ по Гражданской войне. Петров проезжал мимо нашей позиции с маузером в руке и отдавал приказ – «Никого не пропускать! Все кто на НП – занять оборону и стоять насмерть!».

У нас были карабины и один ручной пулемет. Залегли и стали отбивать атаку.

Мне еще неоднократно приходилось сталкиваться с Петровым.

Уже под Севастополем наш НП находился на Сапун-горе, и Петров несколько раз лично появлялся у нас. Садился к стереотрубе и наблюдал за немцами.

Угощал нас папиросами «Казбек», разговаривал с нами и подбадривал: «Держитесь ребятки. Понимаю что трудно, что голодно, но все будет хорошо. А с транспорта с продовольствием, что в бухте затонул, мы скоро все подымем на берег».

Мы очень уважали генерала Петрова, прекрасный был человек.

Но, воюя под Одессой, мы не имели информации, что творится на других фронтах, и когда нам объявили приказ на эвакуацию, то многие удивились…

Румын мы успешно сдерживали. Как раз, за несколько дней до эвакуации, наши связисты прокладывали новую линию связи через какое-то селение.

Смотрят, а у колодца, большая группа румын – кавалеристов поит коней.

К ним подошли три связиста с карабинами – «Руки в гору!», и вся эта толпа послушно пошла к нам в плен. Мы даже с жалостью смотрели на них – пожилые сельские дядьки, мобилизованные в армию Антонеску.

Ну, куда им было с нами тягаться.

За весь период одесских боев у нас на батарее почти не было серьезных потерь. Помню только, как выбыл из строя по ранению карел Терешков.

Прибыли в одесский порт. Возле причалов стояли большие транспорта с огромными трюмами. Туда портовыми кранами загрузили матчасть, орудия, трактора, а что не смогли и не успели погрузить – просто сбрасывали по приказу в море с высоких обрывов.

Что происходило с Вами после эвакуации Приморской армии в Крым?

Мы попали сразу «с корабля на бал». Наш полк, все четыре дивизиона, почти тысячу человек, погрузили в эшелоны и отправили на Перекоп, но до перешейка мы не доехали, сказали, что немцы уже прорвались вглубь полуострова. А через три дня мы начали отход вместе с остатками Приморской армии по Ялтинской дороге на Севастополь.

Прошли без бомбежек, но наши тракторы буксовали в горах.