Артиллеристы

Надо было идти через весь горящий город. Набили противогазные сумки брошенным снабженцами продовольствием и решили, что пойдем группами по четыре человека в каждой. Расстояние между группами по сто метров, так что если кто-то из нас будет ранен во время непрекращающейся бомбежки, то идущие следом обязательно подберут раненого и вынесут его в бухту.

Мы дошли до бухты. У пирса стояли тральщики, нас разместили на корме по десять человек на тральщик и приказали оттуда никуда не двигаться.

Рядом у причальной стенки стоял большой транспорт.

Нас попросили помочь загрузить на транспорт раненых. Раненые лежали в пещерах в бухте. Погрузка происходила тоже под бомбежкой…

Вернулись на тральщики и тут снова авианалет на бухту.

Нас окатывало водой, поднятой вверх разрывами бомб. Вскоре корабли, четыре тральщика, транспорт и вроде один эсминец, вытянулись в кильватерный строй, и походный ордер вышел из бухты и лег на курс.

Мы с горечью смотрели назад и видели весь Севастополь в огне пожарищ. Страшная, жуткая, и до сих пор незабываемая картина открылась в то мгновение моему взору…На рассвете увидели вдали полоску земли, кто-то из наших сказал что это турецкий берег. Командиру тральщика передали радиограмму, и мы видели как его лицо побелело… Потом рассказали, что конвой вышедший перед нами был потоплен в море. На судне объявили боевую тревогу, расчеты из моряков заняли места у зенитных пулеметов.

Нам приказали – в случае бомбежки сидеть на месте и не мешать.

Корабли зашли в густой туман, видимость сократилась до десяти метров.

В течение двух часов суда обозначали свое место в ордере только гудками. Столкновений не было. Вышли из тумана и вскоре над нашими головами появились самолеты. Это были наши истребители, нас встречали и прикрывали с воздуха. Так мы оказались на Большой земле.

Вы имели достоверную информацию, что произошло после в Севастополе?

Откуда я тогда мог что-то знать, я был всего лишь простым сержантом.

Единственное, что я точно знал, так это то, что у флота нет кораблей способных вывезти из города всех его защитников. И когда нас перебросили в Поти, и оттуда, через Баку, направили в Тбилисское горно-артиллерийское училище, то по дороге, мы пытались из сводок Совинформбюро понять, что творится в осажденном городе… и вскоре нам стало ясно – произошла трагедия.

По дороге нас все спрашивали – «Ребята вы откуда едете?» – «Из Севастополя».

«Ну и как там?» – «Идут бои. Держатся»…

И даже сейчас я не могу дать оценку того, что там произошло в начале июля… Начинаю думать об этом… и сразу лица погибших друзей вижу перед глазами…

Кто-то из вашего полка выжил в Севастополе?

Из нашего полка почти никто не спасся…

Знаю достоверно только о шести выживших.

Встретил после войны своего товарища Первушова.

Он рассказал, что в начале июля, раненый в голову, смог доплыть до катера стоявшего на рейде и был поднят на борт с воды. Ваня сказал, что еще наш один земляк – батареец, по фамилии Черномордник, остался в живых.

Ему оторвало ногу и в середине июня его смогли вывезти на Большую землю.

Встретил в Брянске нашего бывшего связиста Миронова, он в июле сорок второго попал в плен к немцам. Он не хотел говорить о последних фронтовых днях нашего полка и о том, что произошло с ним дальше.

Сказал только одну фразу, что всех предали и бросили на погибель, а потом замолчал, перевел разговор на другую тему…

Случайно встретил в конце 1944 года под Варшавой одного из командиров из нашего дивизиона. Его еще весной сорок второго перевели в соседний полк.

Но шел бой и обстоятельства нам не дали толком поговорить.

Осенью 1943 года в нашу 124-ю ГАБр БМ прибыл новый начальник штаба – подполковник Высоцкий. И мы друг друга сразу узнали.

Мы вместе с ним еще служили в 1939 году на одной батарее в 165-м ГАП, он был командиром огневого взвода в звании лейтенанта, а в Севастополе в 18-м гвардейском артполку Высоцкий был уже капитаном, командиром батареи в другом дивизионе полка. Высоцкий был смелый офицер, интеллигентный парень, еврей, говорили что у него отец чуть ли не генерал медслужбы и профессор.

Он спасся из Севастополя, его тяжелораненым вывезли в последние дни обороны города на каком-то катере. Высоцкий мне немного рассказал, как погибал наш полк и как сложили головы мои товарищи… Мне страшно все было это услышать…Уцелел в Севастополе и наш геройский командир ГС полковник Николай Васильевич Богданов. Он погиб уже в 1943 году, будучи командиром дивизии. Похоронен Богданов в Брянске, и я часто навещал его могилу…

Возможно, уцелели еще считаные единицы из нашего полка, кто-то выжил в плену, кто-то смог попасть на последние корабли уходящие из города, но я таких людей больше не встречал и, как мне сказали, в архивах нет документов о судьбе артиллеристов полка.