Артиллеристы

Здесь на базе полка была развернута 124-я ГАБр БМ (большой мощности). Бригадой командовал полковник Григорий Львович Гутин, здоровенный еврей высокого роста, справедливый, остроумный и грамотный офицер, уважаемый нами боевой командир.

Насколько тяжелым для полка был «новороссийский период»?

Там нас сильно потрепали. Мы понесли серьезные потери, в основном от налетов немецкой авиации, особенно в районе высоты Сахарная Голова.

Трактора прятали под гору, но орудия подобные нашим, на возвышенности замаскировать крайне сложно. Здесь погиб комбат, и вместо него пришел к нам Ткаченко, командовавший батареей до конца войны. Погиб командир взвода и немало других. Очень сильно пострадал соседний дивизион, разбомбленный немецкой авиацией на открытых позициях и добитый позже артиллерией противника. Но после Новороссийска в полку уже никогда не было серьезных потерь. Здесь началась моя «карьера» в полку.

Начал командиром огневого взвода, а когда контузило КВУ лейтенанта Федченко, мне пришлось его заменить, и я продолжил воевать в качестве КВУ батареи, и далее – командиром взвода управления дивизиона. А Федченко вместо меня остался командовать огневым взводом.

После завершения боев на Кавказе наш полк прошел километров двадцать вслед за пехотой и отстал от фронта. Пришел приказ – бригаде погрузиться в эшелоны и нас перебросили на Украину, под Днепропетровск.

Стояли пять месяцев в селе Покровское, в 25 километрах от города. В садах замаскировали орудия, привели технику в порядок, тренировали личный состав.

Наша часть была бригадой РГК и ждала своего часа вернуться на передовую.

И в начале весны сорок четвертого за селом сел связной самолет, и летчик передал в штаб бригады приказ – выступить на фронт. Нас снова в эшелонах перебросили на запад, и мы оказались в составе 1-БФ под Ковелем.

Какова была структура бригады?

Как действовала 124-я ГАБ БМ в боевой обстановке?

В составе бригады было всего четыре дивизиона.

Каждый дивизион трехбатарейного состава.

Всего в бригаде было 24 пушки калибра 203 мм.

Бригада использовалась исключительно для прорыва глубокоэшелонированной укрепленной немецкой обороны, «работала» только по крупным значительным целям, скоплениям войск и техники противника, по ДОТам, по зарытым танкам, по бетонным укреплениям и укрепленным пунктам.

По «мелким» целям, скажем, по одиночным пулеметам и орудиям – работала «местная» полковая или дивизионная артиллерия.

Орудия ставились на огневых позициях в 5-7-километрах от передовой линии противника, но максимальная дальность стрельбы для наших орудий была рассчитана на 18 километров. Во избежание износа нашей тяжелой техники и матчасти орудий, по уставу, как мне помнится, не разрешалось перевозить орудия тягачами «своим ходом» на серьезные расстояния, и скорость для тягачей была строго установлена – не более чем семь километров в час.

Например, после Варшавы нам дали приказ совершить марш на 100 километров, но пока мы это расстояние преодолели…

Часто стрельба велась бетонобойными снарядами, а если мы применяли осколочные снаряды, то сразу ставили взрыватель – «на прикосновение».

Почему Вы с «огневиков» перешли в КВУ (командир взвода управления)?

«Управленцы», наверное, единственные люди в тяжелых артиллерийских бригадах, которые всегда находились на передовой и первыми высаживались на плацдармах.

Я как заменил выбывшего из строя КВУ, так и остался на этой «работе».

Понимаете, быть во взводе управления – это почетный статус.

Да, подобная служба во много крат опасней, чем находиться на дальних огневых позициях, но мне всегда хотелось быть в гуще боя.

Нравилось мне это дело. А к смерти я был всегда готов…

В 1943 году немцы убили мою сестру. И когда мы стояли на переформировке, Высоцкий дал мне отпуск на родину, когда узнал, что я получил письмо из дома с трагическим известием. Приехал в Карачев…

И понял, что мое место только на передовой.

Жажда мести была огромной.

Как организовывалась работа корректировочных групп?

Обычно за неделю до планируемого начала наступления мы уходили в пехоту, выясняли все цели и отмечали их точное расположение на карте, досконально изучали немецкий передний край, обрабатывали данные от разведчиков стрелковых частей, занимающих передовую линию.

Часть информации к нам поступала и от авиаразведчиков.

Во взводе управления была своя машина, и мы были достаточно мобильны. Приходилось детально изучать наши будущие цели, но непосредственно с нейтральной полосы нам вести наблюдение не разрешалось, вернее сказать – не рекомендовалось. Попади какой-нибудь «управленец» из бригады БМ к немцам в плен, и считай, что приблизительный срок наступления врагу известен.