Артиллеристы

Большая группа карачевских призывников попала служить в 165-й артиллерийский гаубичный полк.

Полк был вооружен 152-мм пушками-гаубицами и 107-мм орудиями, и на тот момент был на конной тяге. Каждый дивизион имел свою казарму – койки в два яруса. Меня распределили во взвод управления и стали готовить на артиллерийского разведчика. В конце декабря пошел слух, что полк отправляется на финскую войну, мы стали усиленно готовиться к боевым действиям, но этого не произошло. Весной 1940 года полк вывели в летние учебные палаточные лагеря, на полигон, находившийся в 70 километрах от города.

На батарее была всего одна машина, и «управленцам» приходилось, от лагеря каждый день проходить в оба конца по 40–50 километров, рыть для себя НП, траншеи и тому подобное. В летних лагерях мы простояли больше месяца и тут последовал приказ – всем вернуться на зимние квартиры.

Взвод управления прошел за полтора суток пешим маршем 80 км и вернулся в казармы. Полк погрузили в эшелоны, привезли в Одессу, а оттуда своим ходом мы двинулись в Бессарабию, к румынской границе.

В районе Тирасполя в течение недели мы проводили тренировочные боевые стрельбы, а позже нас выдвинули на огневые позиции, и через два дня мы переправились через водный рубеж и приняли участие в «освободительном походе в Бессарабию».

Румыны оказывали организованное сопротивление?

Фактически нет. Это же не вояки. Румынская армия зачастую выглядела как переодетая в военную форму труппа театра оперетты, «кордебалет».

Даже в 1941 году под Одессой и Севастополем наличие румынских частей перед нашими позициями не вызывало у нас большого страха.

На них двигалась мощная армада частей Красной Армии, а среди румын не было своих «камикадзе» или «Александров Матросовых».

Я помню, как перед нами стояла огромная толпа пленных румын, а наш политрук залез на машину и обратился к румынам с призывом – «Кто желает остаться в СССР пусть перейдет направо, остальные идите по своим дома, у нас к вам нет никаких претензий». И кстати, многие предпочли остаться у нас…

Нас перебросили в Измаил, но в начале зимы здесь произошло сильное землетрясение, нашу казарму развалило, всех перевели жить в палатки, и примерно через месяц, полк проделал переход в 60 километров и расположился в большом селе, в бывшей немецкой колонии Гнаденталь. Орудия и техника были размещены в самом селе, а личный состав полка находился в палатках, в низине возле колонии. Началась усиленная подготовка к войне. Нас очень хорошо обучили.

Кто из бойцов вашей батареи Вам наиболее запомнился?

Батареей командовал старший лейтенант Керцман, спасший мне впоследствии жизнь. Командиром взвода управления был лейтенант Кислый.

А дружил я в основном со своими земляками – карачевцами, с Николаем Токановым, с евреем Леней Озером, с Ваней Первушовым, командиром отделения связи в нашем взводе. Батарея в основном состояла из брянских ребят.

У Вас лично было ощущение, что в скором времени грянет большая война?

Все к тому шло… Рядом с нами расположились новые дивизионы 152-мм орудий, позже – полк ПТА, механизированные части.

Стали призывать приписной состав из бессарабцев.

От нас в эти «новые» части забрали на пополнение младший комсостав.

Мимо нас по железной дороге каждый день шли к границе новые эшелоны с войсками. Уже в мае 1941 г. полк был поднят по тревоге, занял господствующие высоты, замаскировал огневые позиции и приготовился к бою.

По батареям пополз слух – румыны хотели на нас напасть…

В начале июня я был на дежурстве в штабе полка.

По телефону был получен приказ – выслать машины для получения еще одного боекомплекта снарядов и стальных шлемов.

12 июня 1941 г., нас, «старых батарейцев», собрал политрук и сказал – «Ребята, по нашим данным, сегодня утром Румыния намеревалась атаковать наши границы».

Так что для нас начало войны не было неожиданностью. Вечером 21 июня 1941 г. наши связисты получили приказ проложить связь вдоль железной дороги, вроде к штабу корпуса, это примерно 15 километров от места дислокации полка.

Ранним утром двадцать второго июня была объявлена боевая готовность.

Но нам разрешили проследовать из палаточного городка в село на завтрак.

И в это время на палатки, широкой полосой в один километр, лавиной пошла вода. Кто-то взорвал дамбы, с целью утопить нас в низине.

Но вся наша техника и артиллерийский парк находились в селе на возвышенности, так что, никакой трагедии не произошло. Приказали приготовиться к маршу.

Все дивизионы построились и вытянулись в походную колонну. К нам вышел командир полка Богданов и сказал: «Германия напала на нашу страну!»

Шли к фронту с боевым настроением, за сутки прошли 70 километров, отделявших нас от «новой» границы. Перед нами уже шел бой.

Когда ваш полк вступил в боевые действия?