Артиша (СИ)

Наконец преодолели последний отрезок пути. Артишу трясло от волнения. Это был первый серьезный бой в ее жизни. Погибнуть она не боялась – магических рун спасения было достаточно, чтоб уберечь ее от смерти. И у нее был хил! И в конце концов, она не маленькая девочка, а воин! С этими мыслями она гордо вскинула голову и вышла на середину пещеры, привлекая к себе внимание Матки. Маленькие глазки той вспыхнули алым огнем. Глухо зарычав, тварь двинулась к Артише. Тонкое, искривленное тело плавно переходило в нечто вроде большого куска мокрой тяжелой ткани. Двигалась Матка на двух коротких ножках-лезвиях, ими же била, тяжело оседая на зад. Верхние лапы, когда-то, если верить легенде, бывшие руками, хищно шевелились, на каждой из них было по три тонких бледных пальца. Нечто похожее на остатки платья прикрывало впалую грудь. Но самым омерзительным была ее голова. Такое ощущение, словно на череп лошади насадили человеческую голову. Мощная челюсть снизу клацала и глухо щелкала. Сверху на нее была натянута маска, напоминающая человеческое лицо с обиженной гримасой. Вместо волос затылок прикрывала сморщенная кожа, похожая на кожуру грецкого ореха. Содрогнувшись от омерзения, Артиша свистнула, привлекая внимание Матки, и нанесла удар. С четырех сторон в бой тут же вмешались Рутиэль, Дру, Александр и Фантом.

Рутиэль тут же сломала руну Спасения, осыпав Артишу серебристой пылью, и ударила чудище. Матка вертелась, как ураган, нанося сильнейшие удары своими лапами-лезвиями. Фантом, вскрикнув, отлетел в сторону, прижимая левой рукой правое предплечье. Прошептав заклинание и переломив руну восстановления, он снова ринулся в бой. Артиша ударила матку по «руке», но отскочить назад не успела. Мощным ударом та впечатала ее в мокрую склизкую стену, которая немедленно окрасилась алым. Тело девушки на миг окуталось серебристым туманом, затем обмякло. Через секунду она открыла глаза. Рутиэль облегченно вздохнула и использовала на нее вторую руну спасения. Бой продолжился. Вскоре Матка начала уставать. Удары становились все реже, тяжелое тело двигалось неуклюже. Разъяренное чудище пыталось вертеться, нанося удары похожими на топоры лапами, но воины, восстановившие выносливость, легко уворачивались. Наконец Фантом последним сильным критом добил Матку. Она лопнула и растеклась по полу. Во все стороны разлетелись несколько золотых шкатулок, которые Рутиэль заботливо подобрала и отерла. Вручив каждому по шкатулке, она перевязала раны и напоила всех морсом.

Несмотря на страшную усталость и боль, оставаться на отдых никто не пожелал. Рутиэль подошла к стене и нажала круглую выпуклую кнопку, которые были понатыканы на всем пути для того чтобы тот, кто больше не хочет продолжать путь, мог покинуть Разлом из любой его точки. Оказавшись на спуске, участники похода устало переглянулись и отправились сдавать задания и получать награду. Артишу передергивало от воспоминаний о боях с Умертвием и Мглистом, на редкость омерзительными тварями. Тимуриус напоминал синий, обтянутый кожей скелет. Такой Артиша представляла себе в детстве Смерть. Мглист тоже не отличался красотой, но хотя бы не так вонял. Если бы не птичьи лапы, его в темноте и за человека принять можно было.

Перекусив в таверне, они заказали два номера – парням и девушкам – и рухнули спать с наказом не будить даже в случае войны. Правда, Артишу пришлось напоить снадобьем – переволновавшаяся девчонка не смогла заснуть, дрожа и всхлипывая от позднего испуга. Погладив ее по голове, Дру шепнула на ушко «молодец, я горжусь тобой» и укрыла одеялом. Вскоре Артиша мирно сопела во сне. Улыбнувшись, Дру легла на соседнюю кровать и тоже заснула. Занимался рассвет..

Поход по пустыне – испытание не для слабонервных. Артиша ругалась сквозь зубы словами, которые мама не одобрила бы. Вот уже вторые сутки они ехали в Ар Каим, в тайные кузницы. Там ей обещали выковать особенный меч. Ради него она и страдала сейчас от невыносимой жары. Кожа вспыхивала ожогами от крохотных лучиков, от песчинок, попадавших на руки, от капель пота, стекающих по спине и ногам. Артиша терпела, сцепив зубы, отрицательно качая головой на вопросы караванщиков, не плохо ли ей. Больше всего ее злило то, что Сигмар оказался прав, уговаривая ее подождать до осени, когда не так жарко днем. Кроме того, охрана у этого каравана не вызывала доверия. Шесть человек, даже не отряд, а разношерстные наемники. Отправляться с такой стражей было безумием. Роскошный, богато нагруженный караван вполне мог привлечь охотников до чужого добра, тем более что оказать сопротивление он вряд ли смог бы. А сами караванщики, хоть и имели оружие, но регулярными воинами не были. Артишу отговаривали и Дру, и Рутиэль, и Сигмар – но безуспешно. Девчонка упрямо заявила: я не ребенок и поеду сейчас. На нее иногда накатывало бесконтрольное упрямство, когда поступить по-своему казалось важнее, чем прислушаться к голосу разума. И теперь она, понимая, что сглупила, молилась, чтобы пронесло и никто не заметил беззащитный караван.