Артур

И в каком камне! Оттенки голубого, серого и белого придавали форму и цвет целому, причем были подобраны до того искусно, что случайный прохожий мог и впрямь ничего не заметить. И не диво — ведь то были оттенки неба, моря и облаков. В определенное время дня при определенном свете здание словно бы растворялось в воздухе.

Если при первом взгляде на храм мне захотелось подойти ближе и помолиться, то при первом взгляде на Мудрого Эмриса, напротив, за­хотелось броситься наутек. Он внезапно выбежал из ротонды, потря­сая тяжелым молотом.

— Стой! — крикнул он голосом, который остановил бы разъярен­ного быка. Я застыл, и он ринулся ко мне.

Он был высок, гораздо выше, чем я ждал, и много моложе. Гово­рят, что он из Дивного Народа, а я-то воображал его стариком. Он знал Вортигерна, беседовал со святым Давидом, видел Максена В ле- дига! Он такой древний!

И все же человек, надвигавшийся на меня, казался не старше мое­го отца. Густые темные волосы лишь кое-где тронула седина. Морщи­ны лежали на челе, но кожа на щеках и у глаз по-прежнему была гладкой. А сами глаза! Чистые, глубокие, золотистые. Мне тут же вспомнились парящий сокол и рыщущий волк.

— Мне говорили, ты слепой! — выпалил я первое, что пришло в голову.

— Был слепой, но прозрел, — отвечал он. — Кто ты и что тебе здесь надобно?

Тегир, который привязывал лошадей, подбежал, чтобы мне по­мочь. Эмрис повернулся к нему.

— А, это ты, Тегир. Что не предупреждаешь?

— Прости меня, Эмрис, мне нужно было подать голос. — Он под­нял глаза на уходящий в небеса храм. — Много уже построили. Красота-то какая!

Эмрис обернулся через плечо.

— Работа наконец-то близится к концу, — сказал он. — Остались кое-какие мелочи. — Он снова повернулся ко мне. — А ты мне не от­ветил.

— Господин?

— Имя — если у тебя есть имя. Как тебя звать? — Он так пронзи­тельно смотрел в мои глаза, что я ощутил его прикосновение к своей душе и напрочь позабыл, кто я такой.

— Ан... Анейрин, — запинаясь, неуверенно выговорил я. Собствен­ное имя прозвучало неестественно и странно. — Я Анейрин ап Кау.

Великий Эмрис тряхнул головой.

— Хорошее имя. Тебе подходит. — Потом спросил у Тегира: — Зачем он здесь?

— Кай прислал. Тебе в помощь. Если он не нужен, я его заберу.

Эмрис пристально вгляделся в меня. Я уже воображал себя в сед­ле на пути в Каер Лиал. Сердце мое упало. Несчастнейший из людей, я чувствовал себя отвергнутым.

Однако Эмрис нуждался в двух расторопных руках. Я не льщу се­бе, никакой другой причины у него не было. Однако мне и того было довольно.

— Пусть остается, коли приехал, — сказал Эмрис, и я был спасен.

— Эмрис, — сказал Тегир, — мне надо немедля возвращаться в Каер Лиал. Тебе что-нибудь нужно? Я распоряжусь привезти.

— Только одно: извести меня, когда вернется Гвенвифар. Мне на­до будет кое-что ей передать.

— Будет исполнено, лорд Эмрис. — Тегир повернулся и заспешил прочь. Мою лошадь он прихватил с собой.

Я оглянулся и увидел, что Эмрис уже поднимается по склону хол­ма. Я побежал следом.

— Что мне делать, господин?

Не останавливаясь и не оборачиваясь ко мне, он бросил:

— Умеешь делать метелки?

Я в жизни не пробовал, но часто видел, как женщины в Трат Гори- де их вяжут, поэтому отвечал, что, наверное, умею.

— Так сделай! — сказал Эмрис и пошел дальше.

До конца дня я собирал палки и прутики, потом принялся вязать метелку. В ротонду я войти не смел, более того, не смел к ней прибли­жаться, а тихонько занимался своим делом.

Вечером вышел Эмрис и кликнул меня к себе.

— Проголодался, Анейрин ап Кау? — спросил он, когда я поднял­ся по некрутому склону на вершину холма. Он указал вниз, и я увидел на ступенях храма сверток. Эмрис сел и развернул плетеную травя­ную циновку. В ней оказались молодой сыр, черный хлеб и немного холодной жареной баранины.

— Это принесли мне здешние жители.

— Здесь кто-то живет? — Вопрос мой не был случайным. Я не ви­дел ни одного селения с тех пор, как покинул столицу, и, за исключе­нием палаток, не заметил людского жилья.

— Обитатели холмов, — отвечал он и тронул пальцем поблекшую синюю насечку на щеке — знак родовой принадлежности. — Когда-то я был одним из них.

Эмрис Британии своими руками преломил хлеб и протянул поло­вину мне.

— Бери, ешь. Вкуснее нигде не сыщешь.

Хлеб Подземных жителей! Конечно, я наслушался историй про банши, как же иначе, ведь я вырос в северных холмах. Однако я ни­когда не видел этих загадочных человечков и даже не слышал, чтобы кто-нибудь их встречал. Легче, наверное, увидеть существо из Иного Мира. Многие разумные люди вообще в них не верят.

Я смотрел на плотную черную краюху. Да, это и впрямь был хлеб, но пах он фенхелем и другими неизвестными мне травами.

— Ешь, малыш! — сказал мне Эмрис. — Не будешь есть, не смо­жешь работать, а работы у меня для тебя много.

Я поднес краюху ко рту и с опаской откусил. Эмрис не обманул, хлеб был чудесный. Я никогда не пробовал лучшего, о чем ему и сказал.

Эмрис опустился на ступени, но садиться не предложил, поэтому я продолжал есть стоя, глядя то на запад, на море, то на юг, где зелене­