Артур

копыт и гадая, что задержало Морканта. Быть может, он все же раз­думал идти через Глин Ромино?

Ветер переменился, теперь он дул с севера, так что мы бы все рав­но ничего не услышали, даже если б Моркант уже и вступил в долину. Почему старого льва все еще нет?

Может быть, он проехал дальше по побережью, чтобы напасть на нас с запада? Или пересек Ромино и отклонился дальше к востоку, вы­брав для нападения одну из речушек поменьше? Может быть?.. Я не успел закончить мысль, потому что в этот миг я его различил: бы­стрый, рокочущий грохот бьющих в землю копыт.

Я вытянул шею и стал вглядываться сквозь куст. Еще мгновение, и я увидел воинов Морканта, скачущих по долине. Они ехали в бес­порядке, захлестнув всю долину людским потоком. Не войско — толпа.

В этом-то и была вся суть. Моркант настолько не сомневался в успе­хе, так верил в свои превосходящие силы, что не удосужился выстроить войско в боевом порядке. Он рассчитывал накатить на дружину Артура, как волна накатывает на берег, и смести нас своей громадой.

Я смотрел, как беспорядочный поток катится по долине, и во мне разрасталось алое пламя гнева. Глупец! Моркант не ставит Артура ни в грош. В своем презрении он даже не посчитал разумным построить войско. Да, дерзость ослепляет, гордыня делает глухим.

Я видел все и больше не думал, что нас семьдесят против трехсот. Господи Иисусе, если мы падем сегодня, дай нам умереть с честью, как пристало воинам.

Первые всадники достигли брода. Кто-то сразу направил коней в реку, кто-то остановился попить — бессмысленное отребье, жалкое в своей наглости. Гнев все сильнее разгорался во мне.

Как только большая часть дружины перешла брод, пронесся могу­чий клич, всесокрушающий клич, клич, от которого содрогнулось са­мое основание земли: "АЛЛИЛУЙЯ!"

Я поглядел и увидел Мерлина. Он одиноко стоял на холме, воздев руки над головой, и плащ его развевался по ветру. В этот самый миг из-за долины грянуло ответное: "А-л-л-и-л-у-й-я!"

Раскатилось эхо: "Аллилуйя!.. Аллилуйя!"

Я тоже кричал что есть сил, и воины рядом со мной кричали: "Аллилуйя!"

Крики неслись теперь со всей долины, и эхо, как набат, звенело снова и снова. "Аллилуйя! Аллилуйя! Аллилуйя!"

Результат не заставил себя ждать. При первом громком крике вой­ско остановилось. Крики "Аллилуйя!" неслись со всех сторон. Воины вглядывались, ища врагов, но никого не видели. А теперь и эхо взяло их в кольцо, гремело со всех сторон... "Аллилуйя! Аллилуйя! Алли­луйя! Аллилуйя!"

Войско Морканта дрогнуло. Передовые поскакали назад через ру­чей, прямо на тех, кто еще медлил позади. Видя, что путь отрезан, другие поворотили в холмы. Человек двадцать скакали прямо на нас.

Мы ждали. Ближе... ближе...

С громким криком отбросили мы ветви боярышника: "Аллилуйя!"

Мы вылетели из засады с мечами в руках и принялись вытаскивать из седел ошеломленных всадников. Мы швыряли их на землю и раз­ворачивали перепуганных коней вниз, на смешавшееся войско. Я гля­нул на другую сторону долины. За валом, где укрылся Кай и его во­ины, творилось то же самое.

Вопли, крики, вой — долина гудела от пугающих нездешних зву­ков. Рать Морканта в страхе перед невидимым, но неуязвимым вра­гом беспорядочно хлынула назад.

Завидев это, мы кинулись к лошадям, привязанным за гребнем холма. В следующее мгновение мы уже неслись с кручи на бегущих врагов. Моркант и Цердик стояли у брода, глядя, как мимо них пото­ком проносится воинство. Они в ярости призывали бегущих остано­виться.

И тут в гуще врага возник Артур со своими одиннадцатью товари­щами. Казалось, они просто выросли из-под земли вместе с конями.

Это было уже слишком. Цердик развернул коня и понесся вдогон­ку своим людям. Моркант в гневе уже не думал о себе, он поднял меч и поскакал на Артура. Двое столкнулись. Блеснула сталь, Моркант упал. Тело его скатилось в поток и осталось лежать неподвижно.

Борьба на этом не кончилась. В тот день мы лишь избежали смерти.

Как ни радовались мы, что идем по земле живых, возвращаясь в каер с последними лучами солнца, мы знали, что выиграли лишь один бой. Никто из нас не погиб, лишь двое были ранены. Цердик увел вой­ско, почитай, без потерь: до конца весны он будет лечить уязвленную гордость, потом вернется мстить за отца. Те, кому на руку вражда, бу­дут его поддерживать, и война не прекратится никогда.

Покуда бритты ведут междоусобную брань, к берегу снова при­станут корабли, вновь запылают селения. Тень будет расползаться

все дальше и дальше. И саксы, как прежде, укрепятся на британской земле.

Э

то безумие, Мирддин! — выкрикнул Артур. — Не хочу, хоть

режь!

— Вот и твой отец не хотел, — спокойно отвечал Мерлин. —

Да и Утеру, что бы про него ни говорили, это тоже было не по душе.

Но они себя заставили, заставишь и ты.

— Будто у нас нет других дел, кроме как истреблять братьев! Я

потерял за этот месяц шестнадцать кимброгов. Шестнадцать! Слы-

тишь?

— Весь мир тебя слышит, Артур.

— А все Урбан! Зачем он суется не в свое дело? Окажись он здесь,

я бы... я бы... — Артур захлебнулся, не находя от возмущения слов.

— Преподнес бы ему его собственную голову на блюде? — с на-