Артур, племянник Мордреда (СИ)

докладывали  о   нарастающей  волне   недовольства.   Все   мои   усилия   по   усмирению   этой   страны

готовы были пойти прахом. Но я полагал, что овчинка стоит выделки.

Несколько   дней   принцессы   содержались   в   не   самых   лучших   условиях.   Не   то   что   бы

совсем в плохих, но… скажем так — для принцесс непривычных. Служанок не было, кормили их

46

простой пищей один раз в день, а охранники-киммерийцы, посмеиваясь, на ломанном пиктском

языке обсуждали, какую цену за принцесс дадут работорговцы с Лазурных Островов. Слыша эти

разговоры, принцессы пугались и бледнели. Некоторые падали в обморок.

Спустя несколько дней было объявлено со всей определенностью, что их и в самом деле

продадут в рабство. Всех.

Кроме одной.

Та   девушка,   которая   выиграет   у   меня   партию   в   шахматы,   станет   моей   женой,   и,

соответственно — герцогиней всея Пиктляндии.

Играть в шахматы или нет — дело сугубо добровольное. Тем не менее, почему-то играть

захотели все.

В   то   время   я   жил   в   большом   дворце,   отнятом   у   одного   из   пиктских   королей.   В

назначенный   день   были   освобождены   сорок   девять   комнат   этого   дворца.   В   каждой   комнате

посажено по принцессе. Перед принцессой — шахматная доска. У дверей — охрана.

Начался сеанс одновременной игры…

За   последние   годы   я   стал   играть   в   шахматы   значительно   лучше   —   спасибо   дяде

Джулиану. Во время моего пребывания в Аваллоне мы с ним время от времени устраивались в

библиотеке и коротали вечерок за  бутылкой красного и одной-двумя партиями. Правда, таких

вечерков было меньше, чем хотелось бы — Джулиан постоянно находился в разъездах, а у меня

была очень насыщенная программа обучения, оставлявшая мало свободного времени. Иногда я

играл в шахматы с Марком, но редко. Марк предпочитал настольный теннис.

Тем не менее, я был уверен, что играю в шахматы неплохо. Устраивая всю эту затею с

пиктскими принцессами, я больше всего опасался, что выиграть не сумеет ни одна. Это была бы

катастрофа.

Катастрофы не произошло.

Наоборот.

Если бы я знал, что игра в шахматы — любимое развлечение здешней золотой молодежи,

я бы не стал относиться к предстоящей игре с таким легкомыслием.

Когда я понял, что пиктские принцессы играют в шахматы лишь немногим хуже меня,

было уже поздно. Я проиграл двенадцать партий, а еще пять сумел свести к ничьей.

Итого — семнадцать. Семнадцать невест! Кошмар!

Я   заметил,   что   киммерийцы,   охранявшие   принцесс,   начали   посматривать   на   меня   с

особенным уважением. Они-то были уверены в том, что я проиграл специально. Я же, в свою

очередь, был уверен, что семнадцать жен — это чересчур даже для бессмертного.

Проигравших принцесс увели, а слуги начали роскошно украшать комнаты выигравших.

Другие   слуги   вносили  в   комнаты   изысканные   блюда.   Третьи   —  платья   и  украшения.   Каждая

принцесса должна была быть уверена, что выиграла она одна.

Затем   с   каждой   прекрасной   принцессой   пришел   побеседовать   и   познакомиться   ее

прекрасный принц. Точнее, не принц, а герцог.

Все   принцессы   вели   себя   по-разному.   Одни   кокетничали,   другие   проявляли   к   своему

будущему супругу полнейшее равнодушие, третьи хотя и держались с достоинством, но — это

было видно по глазам — мысленно уже примеряли пиктляндскую корону к своей голове.

В конце беседы я задавал каждой принцессе один и тот же вопрос. Я интересовался, какой

свадебный подарок она хочет получить.

Одна   захотела   украшений,   вторая   —   земель,   третья   —   привилегий   для   своих

родственников,   четвертая   —   платьев,   пятая   —   участия   в   правлении…   Потихоньку   я   начинал

скучать. «Неужели, — думал я, — столь блестяще пройдя первое испытание, ни одна не сумеет

пройти второе?»

К счастью, этого не произошло. Предпоследняя принцесса произнесла те самые слова,

которые я уже и не надеялся услышать.

Я еще раз взглянул на нее — изучая, запоминая… У нее была чистая белая кожа, черные

глаза   и   длинные   темно-каштановые   волосы,   ниспадавшие,   когда   она   сидела,   до   самого   пола.

Спокойный, ровный взгляд. Белое платье.

— Ты назвала свое имя, — сказал я на прощание. — Но оно слишком длинное, как и все

остальные ваши имена. Нет ли у тебя какого-нибудь другого, покороче? Может быть, прозвище?..

— Есть. — Негромко ответила она. — Гвенуйфар.

«Судьба…» — Подумал я.

47

После этого, как и полагается, были собраны все участницы соревнований и объявлена

победительница. Шестнадцать товарок моей избранницы недовольно зароптали.

— Почему — она?! — Громко заявила высокая чернобровая красотка. Звали ее, кажется,

Атакунецаннеттан. — Мы тоже выиграли! Ты нас обманываешь, Артур из Киммерии!

Остальные принцессы шумно ее поддержали. Вели себя благородные пиктские девушки

не   совсем   типично,   но   их   можно   понять.   Перспектива   быть   проданными   на   рынке   рабов   их

совершенно не привлекала.

— Дамы, дамы!.. — Я хлопнул в ладоши, чтобы их успокоить. — Вы ошибаетесь. Вы не

прошли испытание.

— Ложь!

— Неправда!

— Я выиграла!

— И я!..

— Да, мы тоже!..