Артуш и Заур

Родители уже, казалось, смирились с тем, что их сын не женится. Заур, закончивший факультет международных отношений с отличием и знавший английский в совершенстве, пропускал мимо ушей советы отца по поводу работы в МИД или в одной из нефтяных компаний, и целиком ушел в работу НПО. Ни отец, ни мать, ни родственники не могли понять, что заставляет Заура заниматься проблемами грузин, осетин, армян, абхазов, тюрков-ахызков, интересоваться конфликтами в регионе, выступать в печати с резкими статьями, воевать со всеми и подвергаться опасности.

— Эти конфликты всегда были, есть и будут на Южном Кавказе. Ты что, обязан их решить? — говорил отец. — Ни денег, ни уважения твоя работа не приносит. Нормальной карьеры тебе не построить. Только риск и опасность! С каждым днем ты наживаешь все больше врагов. Акиф Таги — авантюрист. Он только и делает, что выигрывает гранты и ест остатки со стола органов зарубежной разведки. А тебе платит гроши.

— Папа, я люблю свою работу! Иногда зарабатываю много, иногда мало. Какая разница? Главное — я свободен, независим. Разъезжаю по странам, знакомлюсь с новыми людьми.

— Вижу, вижу. Съездил в Тифлис на три дня, вернулся через десять. Ни разу не позвонил, не сказал, что всё в порядке. А мы тут переживаем.

Подобный диалог с отцом происходил с периодичностью раз в неделю. Оба уже знали назубок вопросы и ответы. В очередной раз повторив традиционный утренний диалог с родителем, Заур выпил стакан чая, накинул за плечи рюкзак и вышел, хлопнув дверью. Он пешком направился в офис КЦМИ, который находился возле станции метро «Сахиль». В офисе, охлаждаемом кондиционером, не было никого, кроме Акифа Таги — секретарша отдыхала в Анталье, а второй координатор Тейюб уехал на конференцию в Киев. Заур сделал себе кофе, сел за стол, включил компьютер.

— Как дела? — спросил Акиф, не отрываясь от монитора.

— Да так, отец вот утром опять испортил настроение.

— Он же отец. Имеет право хотеть, чтобы ты жил хорошо, зарабатывал много. Ты должен его понять. Ни один отец не станет желать своему ребенку плохого.

Заур обнаружил, что от Артуша пришло письмо и не расслышал последние слова Акифа. Он открыл письмо и стал с интересом читать.

«…Дни сыплются к моим ногам, словно пожелтевшие листья, а я каждую ночь, вперившись во тьму, жду твоего появления. Так миновала осень, зима, весна, а теперь вот разгар лета. На прошлой неделе мне пришлось съездить в Тифлис на два дня. Я решил тебя не беспокоить. Знал, что ты все бросишь и приедешь. Исходил Тифлис вдоль и поперек. Посетил каждый уголок. Каждый парк, каждое деревце. Искал твое имя повсюду. Дома будто обрушивались на меня. Я изнывал от горечи охватившей меня любви и искал твои объятья, которые могли бы меня спасти. Я писал тебе стихи, пронизанные скорбью. Кричал о своей тоске во тьме, чтобы ты меня услышал. Я ждал впустую. Впустую ждал весточки от тебя. Часы казались мне бесконечными. Тело свое, уставшее от поисков тебя, я бросил в объятия ночи. Хотел уснуть в отеле „АТА“, чтобы утро поскорее наступило. Но не смог. Я дождался утра, не смыкая глаз. Каждую ночь слушал звук шагов, думая — может, это ты. Каждое утро печаль охватывала мое сердце. Солнце стало для меня символом одиночества… Ты — это все для меня».

Заур попытался скрыть слезы и отпил кофе.

— Что случилось? Что ты опять углубился в компьютер?

— Пришло письмо, я должен срочно ответить. Дай мне минуту, — посмотрел Заур на Акифа.

— Пожалуйста, пожалуйста, я же просто так спросил.

Он сделал еще один глоток кофе и начал писать.