Артуш и Заур

— Как по-твоему, можем ли мы сделать что-нибудь стоящее в миротворчестве? Или мы просто получаем гранты — и этого достаточно?

Акиф улыбнулся:

— То, что ты называешь миротворчеством, до сего дня не нашло своего воплощения. И сегодня, фактически, миротворчество в глубоком кризисе. И это относится не только к Южному Кавказу, но и ко всем конфликтным зонам в мире, начиная с бывшей Югославии. Эффективность решения этнических проблем военным путем создает иллюзию бесперспективности мирного диалога и народной дипломатии. Борьба с террором, начавшаяся после 11-го сентября внесла новую политическую риторику в южнокавказские конфликты. Власти трех республик стали получать дивиденды от жонглирования терминами, кредиты для укрепления своих монополий, лишающих народную дипломатию возможности играть какую-либо роль в процессе переговоров по урегулированию конфликтов. В каждой их трех республик перед выборами нарушается режим прекращения огня, власть запугивает население угрозой начала войны. Этот конфликт является конфликтом и трагедией для нас, а для власти это бизнес. Мне уже надоело участвовать в этой игре. Я устал от тостов за мир, от фамильярных излияний.

— Думаешь, власти трех республик следуют единому курсу?

— Каждый, кто знаком с ситуацией в южнокавказских республиках однозначно может заметить поразительное сходство между политическими режимами государств этого региона. Эти режимы устойчивы не только потому, что конфликты остаются нерешенными, но и благодаря тому, что существуют различные интересы внешних сил к региону и более-менее устойчивый баланс в реализации этих интересов. Складывается впечатление, что все стороны, вовлеченные в конфликт или привлеченные к его решению, принимают необходимость консервации ситуации, замораживания конфликтов и в дальнейшем. А это создает иллюзию неизбежности стабилизации режимов и их главных лиц.

Заур внимательно слушал Акифа. Он всегда испытывал изумление перед глубоким умом, умением мыслить и аналитическим талантом этого человека. Акиф будто бы выступал не в офисе перед Зауром, а перед огромной аудиторией в конференц-зале. Заур желая показать свою осведомленность в политической ситуации в регионе и то, что работает в этой организации не понапрасну, спросил:

— Знаешь что всегда меня интересовало? Минская группа играет роль посредника в нашем конфликте, но позиции США, Западной Европы и России по конфликту значительно противоречат друг другу. Можно ли решить проблемы Южного Кавказа в подобных условиях, при помощи таких структур?

— Конечно, нет, — ответил Акиф, не раздумывая. — Все уже перестали надеяться на Минскую группу. Как власти, так и НПО лишь имитируют миротворчество. Во всех трех республиках политическая, экономическая и демографическая ситуация практически одинакова. Несмотря на революцию в Грузии во всех трех республиках правят авторитарные режимы, экономика заключена в тиски коррупции и приближается гуманитарный кризис.

— Не знаю когда, но когда-нибудь армяне и азербайджанцы, грузины, абхазы и осетины научатся мирно сосуществовать и сотрудничать в регионе…

— Или же они на протяжении долгих десятилетий будут вести непрерывную вражду и тем самым уничтожат регион, — закончил Акиф вместо него. — На Южном Кавказе царит информационная блокада, разделяющая людей, препятствующая их сотрудничеству. Что делать с замороженными конфликтами и зонами, находящимися вне контроля? Вот на этот вопрос точный ответ еще не найден.

— А что ты думаешь об армянах? Только ответь, пожалуйста, искренне. Это для меня чрезвычайно важно.

Вопрос оказался неожиданным. Акиф зажег сигарету и сел на одно из кресел.

— Хотя я занимаюсь миротворческой деятельностью и в Азербайджане достаточно людей меня недолюбливающих, я все же в первую очередь азербайджанец. Точно так же, как мои коллеги в Армении в первую очередь армяне, даже зачастую ярые дашнаки. Да, я считаю армян врагами. Несомненно. Если обратиться к истории — мы несколько раз мирились с армянами. И всегда оказывались жертвами их коварства. В разные периоды нас, так или иначе, принуждали к миру. Однако ненависть к тюркам в генах армян не исчезла. Наоборот. Последнее перемирие с трудом установилось с образованием СССР. И что в итоге? Проигравшей стороной вновь оказались мы. Нагорный Карабах оккупирован. Естественно, не следует отрицать роль, которую сыграли русские. Не могли же армяне самовольно оккупировать какую-либо территорию.

— Но ведь раньше десятки тысяч армян и азербайджанцев вступали смешанные браки, рожали детей. По сей день часть их живет среди нас. Вообще, чего мы хотим достичь в качестве миротворческой организации? Мы поедаем гранты или пытаемся способствовать перемирию?