ASAP. Дело срочное

– Да, и еще кое-что, – он оглядывается через плечо. – У твоих правил есть малюсенький изъян.

Я прищуриваюсь, чуя, что сейчас он скажет что-нибудь возмутительное.

– Насчет того правила про футболку, – он ухмыляется. – Если я его нарушу, как ты узнаешь?

И с этими словами он, весьма довольный собой, исчезает в комнате.

Утром я просыпаюсь достаточно резко. Вспоминаю о вчерашнем, вскакиваю с кровати – так быстро, что пикачу падает на пол и отлетает к двери. Я медленно приоткрываю ее, высовываюсь в коридор. Дверь к Натаниэлю в другом конце коридора открыта. У меня уже душа уходит в пятки, но в последний момент я замечаю, что на спинке стула висит его вчерашнее худи. Значит, он все еще здесь, просто проснулся. Он всегда так рано вставал?

Быстренько почистив зубы и умывшись, я натягиваю спортивные брюки, зачесываю волосы назад и закалываю их гребнем. Торопливо спускаюсь по лестнице, но у подножия резко останавливаюсь. Натаниэль уже сидит за столом в столовой. На нем белая футболка, поверх нее – худи, волосы взъерошены со сна. Он упирается локтем в колено и сосредоточенно смотрит на экран ноутбука. Он в наушниках, но, заметив меня, поднимает голову и машет в знак приветствия, но его внимание быстро возвращается к экрану.

Помнится, в Нью-Йорке он сказал, что учится. Мне становится любопытно. Натаниэль сидит лицом к центру стола, спиной к кухне. Взглянув на экран, я быстро понимаю, почему он так сосредоточен: на мониторе – несколько десятков квадратиков с чужими лицами, а квадратик того, кто сейчас говорит, подсвечивается. Я резко отпрыгиваю, чтобы не попасть в камеру, и чуть не падаю, наступив на собственные тапочки.

Натаниэль со смехом опускает наушники.

– Что ты делаешь?

– Не хотела в камеру попасть, – шепчу я.

– Она отключена, – улыбается он. – И микрофон тоже выключен, – он тянет меня за рукав, чтобы я встала рядом. – Вот это мой преподаватель, – говорит он, указывая на подсвеченный квадратик, где что-то рассказывает белая женщина средних лет. – А это мои одногруппники, – он щелкает по иконке, и появляется еще больше квадратиков, хотя у большинства камеры выключены, как и у Натаниэля.

В левом нижнем углу его квадратика значится «Натаниэль Ли».

– Ты назвался настоящим именем? – спрашиваю я.

– А почему нет? У них там, наверное, десятки Натаниэлей Ли.

Он полностью снимает наушники, хватает со стола пустую кружку и встает.

– А тебе не надо следить за лекцией? – Я по пятам за ним иду в кухню.

– Она поясняет то, кто мы изучали на прошлом уроке. – Он подходит к кофемашине. У нас новая модель, мама купила ее незадолго до того, как съехала из дома. – Как спалось?

Я не хочу говорить, что ночью несколько раз просыпалась в ужасе от того, что утром он снова уйдет.

– Хорошо.

Мой ответ явно прозвучал не слишком убедительно, потому что он скептически поглядывает на меня, хоть и ни о чем не расспрашивает.

– Надеюсь, ты не против, что я ей пользуюсь. – Он указывает на машину.

– Я же вчера сказала, что можно. Да и ею все равно никто не пользуется, – однажды ее включала мама, но потом она купила в офис другую модель, еще более современную.

Он открывает ящичек с красочными капсулами.

– Хочешь выбрать мне вкус?

– Да!

Я выбираю капсулу и протягиваю ему.

– Розовая. Стоило догадаться.

Он нажимает на кнопку, я вставляю в открывшийся отсек капсулу и нажимаю на кнопку, запуская машину.

Натаниэль прислоняется к стойке.

– Когда я встал, аджумма была в доме, потом пошла в сад. Кажется, так она сказала. Спросила, буду ли я завтракать, но я сказал, что подожду тебя.

– Я рада. Я… хотела вместе позавтракать.

Не знаю, в чем дело – может, в том, что мы у меня дома, но я проявляю куда больше честности, чем обычно – и по отношению к Натаниэлю, и по отношению к себе самой. Я слегка краснею и поглядываю на него, ожидая увидеть насмешливую улыбку, но он не встречается со мной взглядом и тоже слегка покраснел.

– Днем мы оба будем заняты, – говорит он, – так что давай попытаемся завтракать и ужинать вместе.

– Идет.

Кофе сварился, и мы возвращаемся в столовую.

– Мне надо возвращаться на лекцию…

– Не переживай насчет меня, – торопливо заверяю я.

Он усаживается на стул, а я поднимаюсь в спальню. Достаю из стола канцтовары и уже с ними возвращаюсь вниз. Я сажусь напротив Натаниэля и раскладываю на столе свои богатства. Многих успокаивает медитация или физическая нагрузка, я же предпочитаю приятные глазу канцелярские товары. Я вижу, как улыбается Натаниэль, когда я достаю блок клейких листочков, блокнот с мишками из мультика «Вся правда о медведях»[65] и цветные гелевые ручки, но ничего не говорит – все его внимание приковано к лекции.

Я беру листочек, снимаю с ручки колпачок, но взгляд мой неизменно скользит к Натаниэлю. С таким сосредоточенным выражением лица он очень… привлекательный. Перед ним тоже лежит блокнот – обычный, черный, где он такой же черной ручкой что-то пишет на английском – прописью. Почерк у него на удивление аккуратный.

Он поднимает голову, вопросительно смотрит на меня, и я быстренько отвожу взгляд.