Асьенда

– Как можно скорее. Завтра. – Теперь все внимание падре было сосредоточено на мне. Он был здесь, и он был внимателен. – Как думаете, вы будете в безопасности до этого времени?

Нет! – крикнуло мое сердце. Грудь сжало тисками. Нет.

Его взгляд упал на мои руки. До этого я держала их сцепленными перед собой, теперь же они были сжаты. Слишком сильно.

Для него этого оказалось достаточно.

– Жгите копал, – твердо сказал падре. – Заполните дымом все комнаты, в которых будете находиться.

– Как это поможет?

– Копал очищает пространство.

Так, значит, это работало. Если мне придется обороняться сегодня ночью, мне нужен копал. Я не искала защиты, я искала инструменты, которыми смогу защитить себя.

– У меня его не осталось. У вас…

Падре Андрес посмотрел поверх моей головы, разглядывая полки, выстроившиеся в задней части комнаты.

– Мы храним немного тут, на случай если кончится заграничный, который так любят падре Гильермо и падре Висенте. Подождите секунду.

Комната была слишком тесной, а пространство между ящиками, алтарем и заброшенными скамьями – слишком узким. Невозможно было не коснуться друг друга; руки падре были проворными и легкими, будто взмах крыла, – он взял меня за плечи и отодвинул в сторону, чтобы пройти.

Богородица Пыли и Тайн, заглянув за плечо священнику, встретилась со мной взглядом со своего укромного местечка на полке. Щеки вспыхнули жаром. Наверняка она и это увидела.

– Вот. – Падре Андрес развернулся и вложил мне в ладонь три больших куска смолы. Кончиками пальцев он коснулся моего запястья, но тут же отдернул руку и прочистил горло. – Я соберу кое-какие вещи и приду в имение завтра после мессы. – Вернулась его серьезность.

– Спасибо большое, – выдохнула я, сжав пальцами смолу. – И как мне отплатить вам за помощь?..

Он опустил взгляд – ресницы коснулись щеки – и внезапно снова стал застенчивым.

– Забота о заблудших душах – мое призвание, донья Беатрис.

Нежность в его голосе вырвала что-то из груди, оставив меня уязвимой и потерянной.

– Разве это не относится и к падре Висенте? Однако ему до меня не было дела. – Горечь от сказанного повисла в воздухе, как дым. Мама раз за разом отчитывала меня за этот тон, а тетя Фернанда однажды даже назвала неблагодарной и резкой.

Падре Андреса это ничуть не смутило. Он пожал своими птичье-тонкими плечами. Медленная, всезнающая улыбка заиграла в уголках его рта.

– Ему недостает опыта в некоторых вещах.

– Но разве вы не менее опытны, чем он?

Падре Андрес поднял глаза и выдержал мой взгляд. Чутье подсказывало: в этих делах он смыслит больше.

– Вы мне доверяете, донья Беатрис?

Да. Уверенность в этом накрыла меня волной.

Я кивнула.

– Тогда увидимся завтра. Я буду в капелле около полудня. До свидания, донья.

На прощание я склонила голову – формальность этого жеста слишком сильно противоречила близости нашей беседы. Мы стояли в тесной комнате всего в футе друг от друга. Я быстро проглотила эту мысль и подняла голову со всем достоинством, которое могла вложить.

– До свидания, падре Андрес.

– Пожалуйста, – сказал он, когда я уже направлялась к двери. – Зовите меня просто Андрес.

11

Следующим днем я сидела на ступенях у входа в дом и ждала наступления ночи. По правую сторону стояла зажженная свеча, хотя небо еще было янтарного цвета. По левую – курильница, в которой вились струйки розовато-лилового дыма от копала.

Рядом лежала брошенная книга. С тех пор как папа умер, чтение было моим постоянным спутником и способом избежать замкнутого круга. Но все изменилось, когда я приехала в Сан-Исидро. Постоянный страх лишил меня способности теряться в словах, особенно в послезакатное время. Вдруг я зачитаюсь и не замечу, как наступила ночь? Буду не готова к ее приходу? Страх разбудил меня в послеполуденную сиесту. Поскольку никто не осуждал меня и никому не было дела, я вынесла одеяло на залитую солнцем террасу и задремала на ступенях, ведущих в сад. Солнечный свет согревал меня, а зажженный копал убаюкивал.

Иногда я с тоской вспоминала первые ночи, проведенные в Сан-Исидро, – когда меня обволакивало тепло тела Родольфо; я крепко спала, ощущая на другой половине кровати его вес, и слышала ровный ритм его дыхания…

Сегодняшнюю ночь я тоже проведу не одна, но сегодня все будет совсем иначе.

Падре Андрес должен прибыть на закате.

Мы встретились в капелле около полудня. Когда я попросила Ану Луизу приготовить для гостя покои, примыкающие к капелле, она наградила меня любопытным взглядом, но вопросов задавать не стала. А может, стоило. Тогда бы на ее лице не возникло удивления при виде падре Андреса, который, перебросив через плечо сумку из волокна агавы, шагал от главных ворот асьенды к капелле. Длинные ноги несли его в самое сердце имения с легкостью и изяществом.

– Добрый вечер, донья Беатрис. Сеньора, – Ану Луизу он поприветствовал официально и сухо.

В ответ она прищурилась. От меня не ускользнуло, каким жестким и холодным оставался ее взгляд, пока я благодарила падре Андреса за то, что он согласился поселиться в капелле и лично удостовериться, что для жителей Сан-Исидро чаще служат мессу.