Ашантийская куколка

— Надо полагать, ты шутить?

— Ну конечно же, шучу. Уж не хочешь ли ты, чтобы и здесь повторилась та же история, что в «Тип—Тоу», из–за которой нам теперь туда вход навсегда закрыт?

— Не хочу.

— Тогда в чем же дело?

— Дело в том, что я тебя очень хотела сегодня увидеть.

— И поэтому пришла сюда, хотя прекрасно помнишь, где я живу?

— Ты же знаешь, мы на рынке работаем целыми днями, даже в субботу, и для развлечений у меня остается лишь субботний вечер…

— Знаю, знаю… Всем известно, что вы самые храбрые, что вы работаете больше всех. Если бы все африканки были такими же работящими, то положение женщин на этом континенте было бы совсем другим.

— Другим, но не лучшим, я бы так сказала.

— Тебе ли это говорить, ведь ты зарабатываешь в неделю столько денег…

— А откуда тебе–то это известно?

— Это всем известно.

— Послушай, Анжела, я не понимаю, что с тобой сегодня стряслась. Я даже не знаю, как к тебе подступиться. А мне так нужно у тебя спросить одну очень важную вещь. Я поэтому и разыскивала тебя сегодня.

Анжела отхлебнула вина и сделала вид, будто прислушивается к разговору их сегодняшних кавалеров. Те как раз обсуждали вопрос о мешках кофе и тоннах какао — тема весьма неуместная в обществе хорошеньких женщин, притом вечером, во время танцев, да еще в таком заведении, как «Отель Си Вью». «Какой идиотский у них вид», — подумала Анжела и снова обратилась к Эдне:

— Что–нибудь очень важное? Твой тон меня просто пугает.

— Это действительно ужасно!

— Ужасно?

— Послушай, Анжела, только скажи мне честно! У тебя были какие–нибудь дела с доктором Бюнефо?

— Дела с доктором Бюнефо? На что ты намекаешь? Лечилась ли я у него или нет?

— Нет, Анжела. Мне хочется выяснить, хорошо ли ты его знала… этого мужчину? Иначе говоря, было у тебя с ним что–нибудь? Вот что мне хотелось бы узнать.

— Нет.

— Правда?

— Правда.

Эдна задумалась, и так как в эту минуту снова заиграла музыка, она вдруг забеспокоилась, что ей сегодня не удастся закончить свой разговор с Анжелой. А вдруг кавалеры пригласят их танцевать? Но, к счастью, те были по–прежнему заняты беседой о кофе и какао, так что о танцах даже и не думали. Есть такая категория мужчин, для которых дело превыше всего. Они идут в дансинг и весь вечер ведут разговоры о серьезных вещих, начисто позабыв о своих спутницах. Обычно в таких случаях появляется какой–нибудь симпатичный молодой кавалер и, желая отвлечь скучающую даму, легко уводит ее из–под самого носа незадачливого партнера, без малейшего сопротивления с ее стороны. В данном случае дело еще не достигло того кульминационного момента, когда совершаются подобные ночные похищения, поэтому Эдна и Анжела, не опасаясь набега посторонних кавалеров, танцующих в свое удовольствие, продолжали спокойно беседовать.

— Ты виделась с Джин в последние дни? — спросила Эдна.

— Нет, я ее не видела примерно недели две.

— Две недели?

— А почему это тебя так удивляет?

— Как почему? Я думала, вы видитесь гораздо чаще.

— Думала потому, что раньше часто видела нас вместе?

— Да.

— Вот и неверно. Мы видимся с ней довольно редко. По–моему, с ней я вижусь много реже, чем с другими моими подругами.

— Но вы ведь все–таки подруги?

— Да, подруги, только неизвестно почему. Возможно, ничего другого не можем придумать, как дружить.

— Вот как?

— Именно так. У нас с Джин нет ничего общего.

— Как же ничего? Обе вы девушки образованные и при каждом удобном и неудобном случае напоминаете мне об этом.

— В наши дни все девушки образованные, — вмешался Томсон, случайно услышав обрывок последней фразы.

— Уйдем отсюда, — предложила Анжела, — нечего им слушать, что мы говорим. Пускай занимаются своим какао, к тому же они не собираются танцевать, а тебе, кажется, сегодня хочется серьезно поговорить.

И они отправились искать укромное местечко. Но прежде, чем выйти из зала они не преминули поставить печать на ладони правой — руки это означало, что вход на танцплощадку оплачен и они могут в любую минуту вернуться обратно. Девушки направились к набережной, и, подойдя к тусклому фонарю, обе единодушно решили, что это место — самое подходящее для задушевной беседы.

— Так, значит, ты ничего не знаешь о том, что произошло с Джин?

— А что с ней произошло?

— Я ее чуть не убила.

— Что?

— Да–да… то есть… не совсем так. Просто я ее сильно толкнула ногой… Она упала с велосипеда, а машина, которая проезжала мимо, чуть было ее не задавила.

— Ну а дальше что?

— Ничего. Ей, правда, немного задело руку, а так все обошлось. Она чудом спаслась от смерти.

— И все из–за тебя? Эдна, это же ужасно!

— Сама знаю, что ужасно. Но я никакие могла понять, зачем ей после того, что произошло, понадобилось говорить мне такие слова: «Знаешь, я на тебя не сержусь. Ты мне еще очень нужна, и у меня мысли нет о том, чтобы причинить тебе зло», или что–то в этом духе.

— Что ты такое говоришь, Эдна? Я ничего не понимаю. Что все это значит?

— Сейчас поймешь! Мы с Джин поспорили насчет доктора Бюнефо и тебя.

— Меня?

— Да.

— А..:при чем здесь я?

— Джин обвиняла меня в том, что я будто бы хочу отбить у тебя твоего ухажера.

— Бюнефо? Мой ухажер?