Ashen crown (СИ)

Чонгук прав наполовину. Тэхёну не удалось элементарного: стать человеком, принимающим однозначные и независимые решения. Его тормозила двойственность и биполярность, тормозило царившее в мире лицемерие и славно протекающая жизнь в минуты, когда кто-то непременно страдает. Пока его мучали в подвалах, миллиарды никогда не слыхавших фамилии Ринцивилло, ходили по земле. Но ему не хватало смелости после взглянуть на это с другой стороны. Пока он ходил по земле, его не заботили умирающие другие. Да что там, его редко волновали чужие заботы. Писаные принципы ничтожны, если не подпитываются собственной в них убежденностью. Тэхён вёл Чонгука, но и Чонгук держал в руках поводок.

— Я просто… — Тэхён вернулся к оправданию. — Да, я переборщил в тот раз. Иногда я перегибаю палку. Нет смысла обсуждать это сейчас.

— Лады. Не мне тебя судить, я далёк от норм. Но могу я удостовериться? Действительно ты хочешь их убить? — Чонгук обволакивал его, задевая бёдрами и указывая на огоньки, танцующие за шторой. — Или этого хочу я?

— Мы сделаем это вместе.

И они сделали. На сцене возник свет. На стульях просыпались связанные бандиты. Шестеро. Щурились и нервно вглядывались в алчно зыркающую толпу. Нечего надеяться на прощение, они - те последние, что прислуживали Эльмазу.

Эпатажное действо, нашёптанное Чонгуком, вселяло в Тэхёна какое-то неумолимо отвратительное предчувствие, разбавленное непонятным возбуждением. Загубленная привычка циркового животного ко вниманию публики. Жажда одобрения, приятия, стремление ощутить себя незаменимо важной единицей. Внушающая бурю эмоций близость к Чонгуку, разделяющему понятия, одобряющему и дышащему в унисон. Чувство вины тает, и следует избавление от параноидально-надоедливой мысли, что не являешься хозяином своему телу и поступкам. Это то, чего Тэхёну хотелось, избрать из двух зол - меньшее.

Без вступительных речей и долгих предисловий, Тэхён и Чонгук совершили публичную казнь на глазах у ахнувшей толпы, поочерёдно прострелив по три головы и встретившись в центре сцены. До появления основного героя Тэхён предложил соучастникам внизу побаловаться десертом. Сладенькое перед смертью - звучит весело.

Спустившись, Чонгук пылко взглянул на Тэхёна.

— Мы не виноваты, что стали такими, — сказал он, зная, что Тэхёну понравилось. — Мы виноваты, что не попытались стать лучше. Но какая нахуй разница?

Тэхён пожал плечами. Не сожалел, не убивался совестью. Чуть погодя, он отправился в уборную, где его стошнило. На днях мог складывать сложные цифры в уме, а тут не в силах определить, что им движет. Всецело приятное чувство благодарности к Чонгуку сменяется тяжёлым отходняком. Эйфория начинает спадать, и единственный способ вернуться к ней - занять тело. Поджимало время появления Юнги, но он запаздывал. Чонгук нервно царапал ногтем бокал.

— Где его носит?

— Не знаю. Может, позвоним? — Тэхён взял телефон, и Чонгук надавил на его колено, отнимая игрушку.

— Давай лучше займёмся чем-нибудь поинтереснее.

Пожав плечами, Тэхён согласился.

Им, кажется, некуда деться от волнующего голода.

Он не помнил, как вышел в узкий обшарпанный коридор, стены которого ровно наполовину - чёрные. Там кто-то обжимался и предавался страсти, некоторые курили, ленясь выходить на улицу. До конца шоу их должно было держать главное - восхождение Тэхёна. Он же спускался по ступенькам вниз. Чонгук неотступно следовал за ним. Помещение подвального типа. Здесь прохладнее, свет приглушён. И сырости много больше. Чонгук оттолкнул Тэхёна к старому бильярдному столу и, пихнув галстук ему в рот, содрал брюки.

***

Они ехали в сторону клуба, и у них не было никакого плана. По крайней мере, Юнги молчал, а у Чимина в голове всё смешалось до такой степени, что он с трудом определял, какие улицы они проезжают. Юнги выглядел бледнее обычного, часто дышал, и Чимин волновался, как бы он не отключился прямо за рулём.

— Юнги, куда мы? Почему нельзя просто позвонить газовикам, чтобы перекрыть там всё к ебеням?

— Я не сказал? Потому что мы в принципе не можем позвонить, Чимин, — Юнги повернул лобовое зеркало так, чтобы он смог увидеть две машины, следующие за ними. — Помнишь, что устроил Чонгук в Палермо? Если возьмёшься за трубку, наше дерьмо долетит до самой луны.

Видимо, он ругался из-за отчаяния. Быть пришпиленной бабочкой в коллекции каких-то ублюдков - последнее, на что бы он хотел сгодиться. Довоевался до погонов в виде монумента на кладбище. Прискорбно, что не свернуть и не высвободиться. Рисковал Юнги поголовно всеми и даже за себя переживал, боясь не дотянуть до Хосока, не рассказать, как ему не хватает его тепла. Выпрыгнуть из машины на ходу тоже вариантом не рассматривается. Юнги не потянет, и это бесило его больше всего. Его словно намеренно долго выводили из строя, как одного из самых опасных игроков.