АСКЕТ

— Тебя все очень ждут, — произнесла Лариса Аркадьевна и мягко взяла подростка за руку. Он молча кивнул. Она тоже помолчала, точно не решалась заговорить. — Тебе не хватает Валеры?

Славка поднял глаза на воспитательницу.

— Валерка знал обо мне всё. А теперь я совсем один.

— Прости, мы не сумели помочь тебе. Но в этом есть и твоя вина, ты никого не впустил в свою беду.

Славка смотрел тяжело. Ему хотелось уйти в палату, лечь и отвернуться к стене. Только так он мог мириться с этим миром. Мир равнодушных стен прост. Он глухонемой, но и не обещает никакого понимания.

— У меня был ребёнок, — вдруг сказала Лариса Аркадьевна. — Давно. Он тогда ещё не родился, но он был. — Она улыбнулась. — Упрямый, нетерпеливый. Чтобы угомонить, я рассказывала ему сказки. Он тоже был моей частью. Мы были единым целым, как ты с Валерой. С ним я не чувствовала себя одинокой.

— Здорово.

— Я привыкла, что мы с ним одно, но… Когда он должен был родиться, мне дали наркоз. Потом я очнулась, и мне сказали, что его нет. Я могу понять тебя.

— Это не то. — Славка насупился. — Я никогда не жил без него. Я не умею, мне страшно. Вам никому не понять!

Лариса Аркадьевна притянула Славку к себе.

— Никто не является твоей частью. Валера был отдельным человеком. Ты любишь книги, а он любил футбол. Ты — тишину, а он — шумную компанию. Мы все поврозь. Единая кровь не гарантия от одиночества. Нам не слиться воедино. Но мы можем быть рядом. Людей соединяет другое. И это другое не даётся природой. Над этим надо работать самому.

Славка хотел завопить, запротестовать, но вместо слов на свет вырвались слёзы. Они вскипали в том месте, где последним криком обрывается жизнь. В самом эпицентре жгучей боли.
Постепенно накал начинал остывать. Точно родниковой водой плеснули на красно-белую от жара каменку.

Инструкция по эксплуатации резиновой женщины