АСКЕТ

Неожиданно из слоёв прокуренной атмосферы донёсся жалобный вой. Егорыч навострил пылающие от удавшегося празднества уши. «Попритчилось», — он помотал лохматой головой. Вой повторился. Неприятный холодок погладил сторожа по спине.

— Кто здесь?! — Егорыч крикнул в тишину, трусовато дав «петуха».

— Ыыы, — донеслось из тьмы.

— Нечисть какая-то, — буркнул старик, немного взбодрившись от звуков собственного голоса. — Сейчас мы тебя… — Градус, наконец, всерьёз добрался до сознания, убеждая, что любое море не сможет взметнуться выше пузырей на коленях смятых брюк бравого Егорыча. Дедок вооружился фонарём. Подумав, снял с пожарного щита лопату. Экипировавшись, он двинулся в загадочный мрак живущего ночной жизнью лицедейского храма.

— Ыыыууу! — Леденящий кровь вой усиливался по мере приближения Егорыча к сцене. — Ааа!!!

— Вот адова сила! — попытался снова встряхнуть свою отвагу дед. — Кто тут?!

Акустика старинного здания ехидно передразнила: «Тут, ут, ут!». Луч егорычева фонарика суетливо заметался по чёрному омуту зрительного зала и задника сцены.

— Выходь, говорю!

— Да я это! Лунная девочка! Маша, то есть!

— Что за Маша такая? Где ты?! — детский голосок почему-то совсем выбил из колеи.

— Тут я, на Луне! Спасите!

Вызов с естественного спутника Земли вконец расстроил Егорыча.

— Допился! — резюмировал он и поплёлся в свою каптёрку. — С Новым Годом, хрыч старый!

— Посмотрите наверх! Я же тут!!! — истерично голосило в спину. — Меня с Луны забыли снять! Заберите меня отсюда!

— Спасть, спать, спать… — ворчал испуганный Егорыч, ускоряя семенящий шаг по проходу между рядами кресел. — Семьдесят с гаком прожил, и на тебе, «белочка»! С другой стороны, кому-то вообще черти зелёные видятся, а мне девочка лунная. Знать, честно жисть прожил… Вот оно как.

В таких философских размышлениях Егорыч добрался до своего покосившегося топчана и юркнул под клетчатый плед.

— С нами сила Господня! — на всякий случай предупредил он визжащий где-то голосок и, перекрестившись для пущей острастки, захрапел.

Манюня обречённо осела на пластиковый пятачок, служащий ей полом. В носу свербело. «Никому я не нужна, — подвела она душераздирающую черту. — Все сейчас веселятся, ёлки в огоньках, шампанское с пузырьками… А про меня просто забыли!». Манюня заскулила.

— Хватит ныть-то! — раздалось совсем рядом.

Манюня испуганно вскочила на ноги. Прозрачный шар закачался, грозя сорваться вниз.

—Ай!

— Орёт тут… — буркнуло справа.

В машиной кудрявой головёнке забрезжила надежда на избавление. Сквозь лунную прозрачность декорации она увидела силуэт стройного мужчины, сидящего на балке.

— Меня снять забыли! — затараторила Манюня. — Вечернее представление закончилось, а меня… вот…

— Да знаю я! — тень махнула рукой. — Новогодние спектакли всегда не без ЧП. Сама знаешь. У всех мозги одним оливье забиты.

— Ага, — Манюня радостно кивнула. — Снимите меня, пожалуйста.

— Не могу, — тень покачнулась и заболтала ногами, свесив их вниз.

— Как это не можете?! Вы, вообще, что здесь ночью делаете?! — Манюня взъярилась. Сидит тут, ногами машет, а она Новый год на Луне встречай?!

— Ты сама-то что здесь делаешь? — сварливо парировала тень.

— Я тут по недоразумению!

— Считай, я тоже, — буркнул таинственный манюнин собеседник. — Угораздило же тебя…

— Снимите меня немедленно!!!

— Будешь орать, вообще уйду, — обиделась тень.

— Не уходите, пожалуйста! — взвизгнула Манюня, испугавшись пустоты даже больше, чем своего неоднозначного места дислокации.

— Ладно! — мужчина, судя по интонации, улыбнулся. — Ты не бузи. Всё равно Егорыч спит, пушками не разбудишь. Утром придёт, снимет.

— А вы почему не хотите?

— Не могу, я же сказал! — отрезал странный вис-а-ви.

— Не знаете, какие кнопки нажимать? — поддела Манюня, желая взять собеседника на «слабо».

— Больно надо! — фыркнул тот. — Мне эти кнопки знаешь где?

— Ну, позвоните хоть кому-нибудь. Новый год, а я тут, как дура.

— А ты, думаешь, умная?

— Ну, знаете! — Манюня надулась. — Во-первых, почему вы мне тыкаете?! То что я маленький человек не даёт вам права…