АСКЕТ

— Хватит тебе! — тень беспечно хохотнула. — Какая разница, лилипутка ты или ещё кто. Я теперь со всеми на ты.

— Лилипут это неполиткорректное слово! Мы маленькие люди, — Манюня гордо вскинула голову.

— Суть не меняется.

— А вот и меняется! Вам что, не важно, обижаете вы человека или нет?

— Человек сам волен решать, обидеться на такую ерунду или нет.

— Вы просто хам!

— А ты глупая. Мне безразлично, какая ты внешне. Нормальным людям до этого нет дела. А дуракам… Тебе есть дело до того, что о тебе думает дурак?

— Ты никогда не был маленьким человеком, — Манюня уселась по-турецки и печально опустила голову. — Тебе меня не понять.

— Тебе меня тоже. Ты же не знаешь, что было у меня в жизни. Люди вообще не хотят хотя бы на секунду встать на место другого. Так уж устроены.

— А что у тебя было в жизни? — Манюню задело. Мужчина явно упрекнул её в эгоизме.

— Не важно. Я просто так сказал.

— Ты с женой, наверно, поссорился? Или в разводе?

— Да нет. Она хорошая.

— А чего тогда в Новый год тут? Охранник?

— Вроде того.

— А я с мамой живу, — почему-то сказала Манюня. Помолчала. — Я никому не нужна такая, кроме мамы. Даже отец ушёл, когда я совсем маленькая была.

— С чего ты взяла, что он ушёл из-за тебя?

— Конечно, из-за меня! Я же урод! Кому приятно иметь такую дочь, — в детских глазах 36-летней Манюни вскипели слёзы.

— Дура и есть, — тень затряслась от смеха. — Уверена, что ты пуп земли и все причины сгрудились вокруг тебя. Это дело твоих родителей, а не твоё.

— Легко тебе говорить! Ты бы вот смог полюбить меня?!

— Не смог бы…

— Вот видишь!

— Дослушай, потом вопи! Выводы делаешь поперёд батьки и всё против себя. Я жену люблю, потому и не смог бы. А то что ты маленькая, к любви никакого отношения не имеет.

— Имеет, — Манюня насупилась. — Всем моделей подавай.

— Это другое. Тебе самой-то нужен мужчина, способный оценить только рост и бюст? Не переживай! Будет и тебе небо в алмазах.

— Меня найдёт олигарх-извращенец, латентный педофил?

— Размечталась! — тень захохотала, запрокинув голову. Манюня ясно увидела это сквозь дымку материала, из которого декораторы пошили сверкающую Луну. — На всех олигархов не хватит. Да не всем они и нужны. Тебе вот, точно, не нужен.

— Откуда ты можешь знать, кто мне нужен! — маленькая женщина рассердилась не на шутку. Жить тут учит, ржёт, вместо того, чтобы помочь. — Да знаешь ли ты, что такое быть одной?!

Тень перестала вибрировать.

— Ты разве одна? А мама, а друзья, а…

— Это не то! Я тоже любви хочу… хоть и маленькая.

— Опять за своё! — Тень раздосадовано хлопнула себя по ляжкам. — Почему ты не ценишь любовь близких? Не в счёт? Любовь, она не разная, как принято считать. Любовь это любовь, кто бы тебя ни любил. Почему любовь мамы или подруги ты считаешь ниже качеством?

— Не ниже, а… Это другое.

— Вовсе не другое. Ты не была по-настоящему одинока.

— А ты был?

— Не был. Никто не может быть одиноким в нашем мире. Мы сами себя в этом убеждаем. Не видим, не ценим. А отбери…

— Банально, Хоботов!

— Банальность — уставшая Истина. Только я не Хоботов.

— Ты «Покровские ворота» не смотрел?

— Видел на фото. При чём тут какой-то Хоботов?

Манюня удивлённо рассмеялась и принялась пересказывать собеседнику сюжет фильма, обильно приправляя повествование цитатами.

— За тобой идут, — тень поднялась.

— Я ничего не слышу.

— Егорыч проспался. Сейчас снимет.

— Егорыч это кто?

— А, ты ж гастрольная! Сторож здешний. Хороший дед, только выпивоха.

— Подожди, а ты-то сам кто?

— Серёгой звали. Гвоздиковым. Актёр бывший.

— А теперь кто?

— Не суть! — Серёгина тень, балансируя, стала осторожно удаляться вдоль балки. Остановилась. Обернулась. — Я бы смог тебя полюбить, если бы не моя Ритка. Ты добрая. И смешная. Всё у тебя будет. Олигарха, конечно, не жди, но… Зуб-то ноет? — Почему-то Манюне показалось, что Серёга подмигнул. — Только не повторяй постоянно, что ты какая-то не такая. И обижайся поменьше.

С этими словами силуэт исчез.
Манюня услышала спотыкающиеся шаги. Это Егорыч вспомнил своё ночное приключение и возобновил поиски «нечисти».

— А Сергей Гвоздиков у вас работает? — поинтересовалась Манюня, прихлёбывая горячий чай из егорычевой чашки.

— Работал, — Егорыч погруснел. — Хороший парень был. Весёлый. С кабелем там что-то… Убило. Рукой-то схватился и… Бах! Скорая приехала, он и не дышал уж. Хороший был. Весёлый… М-да… — Егорыч перекрестился и вздохнул. — Царствие небесное! Помянуть бы надо.