Аскетические творения. Послания

³⁶⁹ Или «безвидно» (άνειδέως). Ср.: «Наивысшее состояние молитвы, как говорят, есть то, когда ум оказывается вне плоти и мира и становится во время нее полностью невещественным и безвидным» (Преп. Максим Исповедник. Избранные творения. С. 161). В конечном итоге учение о «безобразной» молитве восходит к Евагрию Понтийскому. Ср., например: «Молясь, не облекай в самом себе Божество в зримые формы и не позволяй, чтобы ум твой запечатлелся каким-либо [чувственным] образом, но приступай к Нематериальному нематериально, и [тогда] постигнешь [Его]». Подобные чувственные видения, согласно Евагрию, являются удобным «плацдармом» для нападения бесов: «Когда завистливый бес не может возбудить память во время молитвы, тогда он принуждает телесный темперамент произвести некое чуждое представление в уме и придать ему форму. А поскольку ум обладает обыкновением пребывать в умозрениях, то он легко уступает и, устремляясь к нематериальному и безвидному ведению, обманывается и наполняется дымом вместо света» (Творения аввы Евагрия. С. 84).

³⁷⁰ Идея, явно восходящая к ев. Дионисию Ареопаги — ту, согласно которому «отрицательное богопознание противопоставляется положительному, как более совершенное; незнание (αγνωσία), к которому оно приводит, ставится выше знания, как немудрое Божие, которое стало премудрее человеков (1 Кор. 1, 25)» (Лосский В.Н. Богословие и Боговидение. М., 2000. С. 55).

³⁷¹ Ср. знаменитое определение молитвы у Евагрия: «Молитва есть беседа ума с Богом» (Творения аввы Евагрия. С. 78). Однако между этим определением и формулой свт. Феолипта имеются достаточно существенные различия. У Евагрия говорится об уме (νου), то есть преимущественно интуитивном мышлении, а у Феолипта о мысли (διάνοιας), то есть о мышлении более дискурсивном. Далее, в первом случае речь идет об обращении к Богу, а во втором — к Господу. Наконец, у святителя беседа или разговор обозначается термином διαλογή, а у египетского подвижника — понятием ομιλία. Как указывает Г. Бунге, последнее понятие предполагает доверительность и непосредственность общения, а также взаимность (συνομιλειν) его. См.: Bunge G. Das Geisgebet. Studien zum Traktat De Oratione des Evagrios Pontikos. Koln, 1987. S. 20. Термин διαλογή также предполагает взаимность, но здесь больше отстраненности, рассуждения и даже дискуссии. Наконец, по наблюдению того же Г. Бунге, определение Евагрия восходит к Клименту Александрийскому, который в «Строматах» (VII, 39, 6) говорит: «Молитва (η εΰχη), если позволительно так выразиться, — это разговор (ομιλία) с Богом. Неслышно и не шевеля губами, мы говорим молча, восклицая внутренне. И Бог слышит всякую без исключения внутреннюю речь» (Климент Александрийский. Строматы. Кн. 6–7 / Пер. Е. В. Афонасина. СПб., 2003. С. 219.

³⁷² Или «слово» (λόγος).

³⁷³ Так цитирует свт. Феолипт.

³⁷⁴ Ср.: «Сыновство христиан есть не просто благословение, которое они получают в настоящей жизни, это и залог будущей славы, лучезарного сияния рая, а вместе с тем и лицезрение Бога и обожения человека. Мы увидим Бога, как Он есть, и сами, насколько это для нас возможно, уподобимся Ему. Вот что такое рай. Взыскуя его, верующий уготовляет себя для великой Встречи с Господом. Прежде чем уподобиться Богу в том мире, он очищает себя здесь, на земле, следует за Христом, старается быть подобным Христу в земной жизни. И чем больше он уподобляется Христу, тем большую обретает надежду на то, чтобы удостоиться рая и вечного богоподобия» (Стергиос Н. Саккос. Рай и ад. М., 2008. С. 65–66).

³⁷⁵ Евагрий Понтийский, говоря о должном образе молитвы, замечает, что если кто-нибудь, обращаясь к человеку-царю, обращается к нему со страхом, трепетом и преисполненным трезвения (νηψεως), то тем более следует преисполняться страха и трепета, обращаясь к Богу — Владыке всяческих и ко Христу — Царю царствующих и Начальнику начальствующих. См.: Ευαγριος Ποντικός. Μέρος Β'// Βιβλιοθήκη έλλήνων πατέρων και εκκλησιαστικών συγγραφέων. Τ. 79. Αθήναι, 2000. Σ. 135.

³⁷⁶ Образ брачного чертога (νυμφών), начиная с известной притчи Господа о девах (Мф. 25,1-13), в святоотеческой письменности довольно часто соотносился с Царством будущего века. Так, св. Мефодий говорит, что там «будут разные сонмы и обители и разряды, сообразно с верою каждого… И Господь свидетельствует, что не всем будут даны одни и те же почести, но одним Он присвояет Царство Небесное, другим обещает наследие земли, иным созерцание Отца (Мф. 5). Так и здесь Он предвозвещает, что святый сонм дев, как первый разряд, войдет вместе с Ним в покой новых веков, как бы в брачный чертог» (Творения св. Григория Чудотворца и св. Мефодия, епископа и мученика. М., 1996. С. 82).