Аскетизм по православно-христианскому учению. Книга первая: Критический обзор важнейшей литературы вопроса

Ведь если цель аскета заключается без всяких оговорок и ограничений в безраздельной созерцательности, то тело со всеми своими естественными отправлениями и состояниями никогда не может оказаться в положительном смысле пособником для духа, послушным органом и необходимым, вполне пригодным орудием последнего. Бесполезно тогда и стремиться к тому, чтобы оно было приведено духом в «гармоническое сочетание с собой, под свое собственное господство». [969] Оно, напротив, всегда будет служить помехой, препятствием и тормозом для духа в его стремлении в безраздельной созерцательности. Идеалом и заветным желанием христианина в таком случае никогда не могло бы быть «пооблещися», но непременно и безусловно «совлещися» тела. [970]

Вот почему автору следовало подробнее и обстоятельнее остановиться на выяснении подлинного идеала христианина, — заняться решением вопроса, заключается ли этот идеал в одной созерцательности. А для выполнения этой задачи он должен был анализировать требования любви к Богу и ближним, выяснив с психологической стороны их взаимоотношение, совместность и взаимодействие. Другими словами, — автор не выполнил задачи — определить взаимоотношение в христианстве созерцательности и деятельности. Этим также обусловливается в известной степени запутанность его суждений, неустойчивость его точки зрения.

С созерцательностью же поставляется в связь и безбрачие аскетов. Стремление к созерцанию Бога, вытекающее из пламенной любви к Нему, не оставляет места какой-либо другой привязанности, [971] — так вкратце можно выразить основную мысль автора по данному предмету.

«Идея божественного и любовь к Богу, доводимая аскетами до крайнего напряжения и пламенности», [972] с одной стороны, и «мысли о семье», [973] любовь к женщине со стороны мужчины или обратно, с другой, — оказываются «расположениями и наклонностями» «неоднородными и спорящими между собой», [974] а потому — естественно — «не уживаются вместе и вытесняют друг друга». [975] Следовательно, «быть безбрачным — девственником в состоянии подвижничества с точки зрения умного созерцания психологически естественно». [976] Таким образом, общий смысл приведенной аргументации автора сводится к утверждению, что духовная любовь не оставляет места любви плотской в каком бы то ни было смысле, так как эти состояния по существу друг другу противоположны. Это с одной стороны. Но, вместе с тем, безбрачная жизнь имеет перед брачной решительное преимущество и в том отношении, что в брачном состоянии естественнее, принудительнее и, так сказать, неизбежнее погоня, за материальными благами, более поводов и причин отдаться «борьбе за существованием и погоне за счастьем» [977] и уже во всяком случае необходимо вести жизнь общественную, отдавая исключительную долю внимания внешнему, так что часть внимания, по необходимости, отвлекается постоянно от созерцательности. [978] Короче, — брачная жизнь приводит к рассеянию или ослаблению самособранности ума человеческого, между тем «как безбрачие-девство есть подпора для сохранения и воспитания в себе указанной настроенности духа». [979]

Однако общий вывод автора относительно безбрачия не вполне гармонирует с предшествующими рассуждениями, которые звучат в гораздо высшем регистре по сравнению с заключением. Это последнее формулируется так: «…аскетизм, как род жизни человеческой, представляется удобее-носимым и удобее-исполнимым в состоянии безбрачия-девства, чем в состоянии брака, супружества». [980] В другом месте ту же самую мысль г. Пономарев выражает следующим образом: «…брачная жизнь человеческая, хотя и освящается благодатью Божией, но по вопросу о достижении спасения менее представляет удобств, чем жизнь безбрачная-девственная». [981] «Девство» — «подвиг», «обусловливающий собой скорейшую возможность вступления в царство небесное». [982]

Между тем из аргументации автора вытекает строго-логически вывод более строгий, решительный и категорический: состояние созерцательной сосредоточенности достижимо и осуществимо только, единственно и исключительно, в безбрачии. Следовательно, и в данном случае мысль автора не вполне устойчива, недостаточно определенна. Автор сознается, что «более правильный взгляд на отношение аскетов к безбрачию-девству» «устанавливается» только «в его сравнении с брачной жизнью». [983] Однако автор счел нужным уделить выяснению аскетического учения о браке только 23 строки в подстрочном примечании. [984] По уверению автора, основная идея аскетического воззрения утверждает «не абсолютный, безусловный» а «относительный, условный» «дуализм». [985] Однако, судя по изложению автора, определенную грань между тем и другим дуализмом провести крайне трудно, если только вообще не невозможно.