Аскетизм по православно-христианскому учению. Книга первая.

Вопрос, знала ли еврейская древность также общественное проявление, специальное осуществление аскетизма и благоприятствовала ли она ему, – решается Zöckler’ом отрицательно. [1657] Факты, приводимые обычно в доказательство противного, получают в его освещении другой смысл, по сравнению с тем, какой ему придается обычно. Общая жизнь «сынов пророческих» не имеет характера общества аскетического. Эти общества не имели каких-либо определенных правил, какого-либо строгого внешнего ограничения. Так называемые, «сыны пророческие» жили в обществе, они обращались с мiром, как хотели. – Как образец древне-христианского монашества, указывают также, начиная с Иеронима (а Григорий Богослов?) потомство Ионадава, которое было обязано избегать вина, обработки поля и виноградников, постройки домов, но должно было вести строго кочевой образ жизни. [1658] По мнению Zöckler’a, это было не аскетическое общество, но просто семейство, которое верно держалось древней традиций своего дома. Основная мысль и цель этого правила определялись не аскетической покаянной дисциплиной, а скорее грубой и угрюмой оппозицией против порчи и расслабления нравов, уклонившихся от простоты пастушеской жизни древнего времени. [1659] Отрицает возможность Zöckler видеть и в эпизоде с Иевфаем указание на существование института «святых жен», или безбрачных девиц, живших при храме. Это мнение, по объяснению Zöckler’a, стоит в противоречии с точным описанием храма и служебных лиц, которое дает Библия. Действительно исторические параллели и образцы монашества представляет только заключительная эпоха дохристианской иудейской истории. [1660]

Развитие религии иудейского народа со времени Ездры не принесло ничего особенно нового в отношении существа лишений и воздержания отдельных лиц. Однако во многих отношениях наблюдается заметное обострение касающихся этой области законов и самой практики жизни. Эта большая строгость закона осуществляется образовавшейся из правоверного и благочестивого зерна народа партией фарисеев. [1661] Усиление аскетической строгости коснулось собственно – главным образом – практики поста, преимущественно в отношении количественном, [1662] почти не затронувши аскетизма полового. [1663] В более позднем после-пленном иудаизме действительно выступают враждебные браку основоположения, а именно – в ессействе. Что касается утверждаемой некоторыми учеными связи этой последней секты с христианским монашеством, то, хотя и можно наблюдать в самом деле некоторое сходство ессейства с христианским монашеством, однако, вопреки этому сходству, ессейству принадлежит значительное количество черт, которые свидетельствуют о его специфически иудейском характере. [1664] Равным образом и о ферапевтах ^{7} необходимо сказать, что эта секта явление по существу иудейское, выросшее на почве ветхозаветного предания. [1665] Автор указывает одну характеристическую черту иудейства, по сравнению с общим регистром языческих аскетических традиций: это постоянное и строгое удаление еврейской аскетики от резких проявлений жестокого обращения с телом, через нанесение ран, членовредительство и под. Действительно, эта черта очень важная, характерная и знаменательная.

Переходя к рассмотрению христианского аскетизма дореформатского времени, Zöckler делает общее замечание, что христианство – религия не аскетизма, но веры и любви. Однако эта религия внутреннего настроения и предание сердца Богу представляет более могущественно действующую силу аскетизма, особенно общественно организованное, чем все раннейшие религии. Аскетизм вообще только на почве христианской истории становятся силой, имеющей историческое мiровое значение. Все раннейшее было доисторическим. [1666]