Аскетизм по православно-христианскому учению. Книга первая.

Впрочем, следует вообще признать, что Schiwietz в названном труде своем обнаруживает, вообще говоря, достаточную степень научного беспристрастия. Автор не подгоняет фактов к известной точке зрения и благоразумно и честно отступает под напором неоспоримых фактов. Правда, в начале сочинения Schiwietz решительно и категорически высказывает на аскетизм и монашество взгляд, который ярко окрашен особенностями конфессиональной католической точки зрения. В словах Христа, обращенных к богатому юноше (Mф 19:16–21; ср. Лк 18:18–23; Мк 10:17–22), он видит указание двух разных путей жизни. Обязательный путь состоит в исполнении заповедей, и, в виде награды, за него обещается вступление в вечную жизнь. Второй же путь состоит в отречении от земных благ и имущества и в более тесном, близком следовании за Христом. Он не заповедуется, но советуется тому, кто хочет быть совершенным. Так как вступление в него требует высшей степени мужества, то за него обещается, под образом сокровища, особенное место на небе. [1851] История первых трех христианских столетий показывает, что уже тогда в церкви имели место два различных состояния, – состояние исполнения евангельских заповедей, с одной стороны, и советов, с другой. [1852] Четвертое столетие является новой фазой в развитии аскетизма, так как только с конца третьего столетия в жизни эремитов или анахоретов мы видим начало полного бегства из мiра. [1853] Анализ фактов, заключающихся в памятниках аскетической литературы IV века, вынуждает автора значительно ослабить и ограничить абсолютизм его, указанных нами, утверждений. По его наблюдению, возвышение аскетического состояния в памятниках восточного монашества не означает унижения жизни в мiре. [1854] Брачное состояние – форма жизни, имеющая такое же право на существование, как и монашество. Без всякого аскетизма не может обойтись ни один христианин, кто бы он ни был. Аскетизм людей, живущих в браке, состоит в удалении от всего того, что может нарушить святость брачного состояния. Но кто стремится к высшей степени совершенства, тот должен сделаться монахом и служить Господу во всей чистоте и истине. [1855] Далее Schiwietz делает еще бо́льшую уступку в смысле сближения монашества и жизни в мiре. По его словам, «в отношении к обязанностям и цели совершенства нет никакого различия (keinen Unterschied) между монахом и христианином-мiрянином. Есть только одно совершенство христианской жизни, которое состоит в преданности Богу и Его святой воле или конкретнее – в последовании Христу. Главнейшие обязанности, которые составляют совершенство монаха, – любовь к Богу и ближним, ревность к молитве, кротость, терпение, смирение, сами по себе – те же, что и у мiрян. Единственно что специфически свойственно монашеству, это особенные аскетические средства, благодаря которым достижение цели совершается энергичнее и легче. Не внешняя строгость решает вопрос о мере совершенства, но степень любви, ясность внутреннего чувства, – совершенно одинаково для монаха и мiрянина». [1856] Здесь автор в общем верно и точно формулирует сущность христианского учения по данному вопросу, но, в таком случае, ему приходится пересмотреть и переоценить свое раннейшее утверждение о коренном различии двух основных путей жизни. Для нас здесь важно констатировать несомненный факт ясности, точности и определенности аскетического учения по данному предмету, так что иного вывода не мог сделать из него и католик.

Взгляд Holl’я на неблагоприятное отношение монашества к церкви и иерархии у Schiwietz’a – естественно – находит свое ограничение и даже отрицание. Автор подчеркивает, напр., что св. Aфaнасий В. с самого начала своего епископства стоял во внутренней связи с монахами. [1857] Была опасность, что монахи, считая себя совершенными и самодовлеющими, могли сделаться совершенно чуждыми церковному влиянию. Но Антоний В. собственным примером учил их подчинению предстоятелю церкви. [1858] Все жизнеописание Пахомия В. свидетельствуют, что он смотрел на епископов, как на отцов христианства, наместников Бога и преемников Апостолов. [1859] Если же Пахомий, напр., строжайшим образом запретил своим монахам принимать иерархическое посвящение, то эта мера исходила не из антипатий к клиру, но из стремления этим устранить от своих монахов поводы к гордости, зависти и ревности. [1860] Schiwietz не достаточно полно выяснил причины, по которым монахи иногда удалялись от епископов, церкви, богослужения и проч., равным образом далеко не полны и приводимые им факты этого рода, но этот вопрос с достаточной подробностью уже рассмотрен нами при обсуждении книги Holl’я. [1861]