Аскетизм по православно-христианскому учению. Книга первая.

«Не служа никакой общественной пользе, совершенно отсутствуя у самых высших животных и однако же ясно обнаруживаясь у самых низших человеческих рас», [1900] чувство стыда является показателем и несомненным свидетелем присутствия в человеке начала не материального, существенно отличного от его животной, непосредственно видимой и осязаемой природы. [1901] В самом деле, стыдясь своей материальной природы, ее проявления, человек этим самым показывает, что в нем есть начало, по отношения к которому его материальная сторона есть нечто другое, чуждое. И логически, и психологически совершенно недопустимо, чтобы субъект и объект стыда совпадали между собой. Напротив, «то́, что́ стыдится, в самом психическом акте стыда отделяет себя от того, чего стыдится». [1902] Поскольку материальная природа не может быть чуждой, внешней по отношению к себе самой, постольку она не может и стыдиться самой себя, [1903] потому что «в чувстве стыда основные материальные влечения отталкиваются нами» и именно «как чуждые и враждебные». [1904] «Человек, стыдящийся материального факта, не может быть сам только материальным фактом». [1905] В чувстве стыда происходит, таким образом, раздвоение и как бы отделение и обособление духовной стороны человека от материальной. В акте стыда человек «выделяет себя изо всей материальной природы и не только внешней, но и своей собственной», [1906] возвышается над ней. Стыдясь своих природных влечений и функций собственного организма, человек тем самым показывает, что он не есть только это природное материальное существо, а еще нечто другое и высшее. [1907] Когда человек стыдится каких-нибудь желаний и поступков, происходящих из его материальной природы, то он в этом... «познает на деле... действительность духовного, сверхматериального существа человека», [1908] существование этого начала «доказывает с несомненностью». [1909]

Но чувство стыда не только указывает и ставит выше всякого сомнения факта присутствия в человеке высшего, отличного от материального, духовного начала, но и положительным образом определяет должное отношение его к телесной, плотской стороне. [1910] Человек, как существо самосознающее и разумное, способен оценивать свое участие в мiровом процессе, как и всякую деятельность свою вообще, по идее достойного и недостойного, «добра и зла». [1911] Вместе с этим, дух человека, в противоположность плоти, – бытию, не владеющему собой, расплывающемуся во внешности и кончающему реальным распадением, [1912] есть бытие «по внутренним определениям», способное к самообладанию и не только само не разрешающееся во внешности и не теряющееся в ней, но и действующее «собственной своей силой на внешнее материальное бытие». [1913] «Чувство стыда по самому существу своему заключает порицательное суждение о том, чему оно противостоит; то́, чего я стыжусь, самым фактом стыда объявляется мной дурным или недолжным». [1914] Отсюда преобладание духа над материальной, телесной природой [1915] – в том смысле, что человек не должен «определяться страдательно плотскими влечениями», [1916] а должен, наоборот, господствовать над материальной чувственностью, [1917] – является нормативным требованием, вытекающим из чувства стыда. [1918] Животная жизнь в человеке должна быть подчинена духовной. [1919] Относительно низшей природы нравственный закон, обобщая непосредственное чувство стыдливости, повелевает нам господствовать над чувственными влечениями, допуская их только, как подчиненный элемент в пределах разума. [1920] Самосохранение духа есть, прежде всего, сохранение его самообладания. [1921]

В виду этого этического требования человек должен определить свое нормальное отношение к телесной стороне. [1922] Показателем и критерием такого отношения и служит чувство «стыда». Следует анализировать это чувство с тем, чтобы определить, чего собственно человек стыдится, как не должного, что он, следовательно, отталкивает от себя, признавая чуждым, враждебным.