Аскольд и Дир

Из дворца Есеня направилась к матери Чаруши. Старушка заболела и лежала в постели. Приходу Есени обрадовалась. Стала тотчас рассказывать про посещение её дочерью:

- Целый месяц гостила у меня, голубушка. Уж такой она распрекрасной княгиней стала! Вся в таких дорогих нарядах! Вся в золоте и серебре, глаз не отвести! И такая счастливая, прямо-таки вся светится! Подарков навезла, да дорогие все! Всех-всех задарила, преподнесла столько, будто мне ещё сто лет жить!

По лицу старушки бежали слезы счастья, она их вытирала шёлковым платочком, сокрушаясь:

- Жаль, что отец её не дожил до этих дней, так бы он порадовался на неё. Крутой был человек, но её любил больше всех. Но ничего, думаю, с небес он видит все, простил и душой порадовался Чарушиному счастью…

Есеня спросила про новгородское войско.

- Да, слуги говорили, что Олег повёл его на Хазарию, - подтвердила слова воина старушка. - Много месяцев готовились. Мне тоже пришлось пожертвовать на воинство часть своих сбережений. Как же! Хазария - очень сильный противник. Молиться надо Перуну, чтобы помог побороть ворога!

На другой день Есеня отправилась в обратный путь. По пути она видела следы недавно проходившего большого воинства: разбитая сотнями колёс дорога, многочисленные кострища, наспех возведённые шалаши и навесы для ночёвок, оставленные вещи…

В Смоленске она пересела на купеческое судно, доплыла до Любеча. На пристани царило необычайное оживление, было много вооружённых людей, среди них ходили местные жители.

«Наверное, Олег решил повернуть на Хазарию от Любеча, - догадалась она, - а пока дал войску возможность отдохнуть. Может, удастся добиться свидания у князя и поговорить с ним?»

Она сошла на берег, и её удивило, что горожане были в каком-то приподнятом, радостном настроении, некоторые ходили с кувшинами и предлагали выпить вина и пива. Она спросила первого попавшегося мужчину:

- Какой-то престольный праздник отмечаете?

- Ещё какой праздник! - воскликнул тот и сунул под нос Есене кружку пива. - Выпей, сударыня, за нашу победу! Любеч стал наконец свободным городом!

- От кого свободным!

- От русов! От киевлян!

- А что произошло? Вас Олег освободил?

- Какой Олег, мы сами себя освободили! Как один восстали и перебили всех ненавистных захватчиков. А потом в город впустили воинов Олега.

И решил похвалиться:

- Видишь, на стене вверх ногами висит человек? Это мы Радима туда определили, пусть сушится!

- А кто такой Радим?

- Не знаешь? Военачальник русов, хитрющий и пронырливый человек. Но и до него добрались, вот так-то!

От вида повешенного вниз головой человека Есене стало нехорошо, но она не подала и вида.

- Олег в городе? Не знаешь, в каком тереме он остановился?

- Ищи ветра в поле! Князь с дружиной отплыл в Киев. Скоро и Аскольду с Диром конец придёт!

- И давно? - чувствуя, как всё замирает у неё в груди, спросила она.

- Только что скрылись за поворотом.

«Быстрее, как можно быстрее мчаться в Киев, чтобы предупредить Аскольда и Дира! - завихрилось у неё в голове. - Нужна лодка, сильные гребцы, и я опережу Олегову дружину! Скорее, скорее!»

Лодку она купила быстро, но с гребцами было сложнее: никто не хотел отрываться от веселья, отказывались даже от больших денег, которые она предлагала. Наконец удалось уговорить четверых парней, они сели за весла, и лодка стремительно понеслась вниз по течению. Есеня стояла на носу и, глядя в водную даль, казнила сама себя: «Ах, зачем я послушалась уговоров купца Власта, соблазнилась торговыми выгодами и заехала в Полоцк! Если бы я направилась сразу в Новгород, то встретила войско Олега и успела предупредить киевских князей!»

И как заклинание повторяла про себя:

- Только бы успеть! Боги, помогите мне спасти Аскольда и Дира!

XXIII

Аскольд со дня на день ожидал приезда из Новгорода Есени. Он твёрдо решил оставить Киев и переселиться с ней в Любеч. Пошёл к Диру переговорить по этому поводу. У Дира сидел старейшина рода Богша, благообразный старец.

- Но это прямая выгода для всех родов уезда, - убеждал его Дир. - Я не буду со своей дружиной разъезжать по вашим землям, собирать полюдье, судить и рядить, как это делается сейчас. Это очень накладно для каждого рода - содержать дружину по полмесяца, кормить и поить, веселить и забавлять. Гораздо дешевле, если от моего имени в уезде будет сидеть мой наместник, станет собирать дань и проводить княжескую волю. Прокормить одного человека гораздо легче, чем дружину. Все дела будут решаться быстро, и не надо вам будет каждый раз ездить в Киев! Почему ты стоишь против моего начинания?

Старик жевал беззубым ртом, стучал в пол посохом и твердил одно и то же:

- Издревле мы, старейшины, правили своими родами и никого из иногородних не допускали на свои земли. Мы сами на вече решали свои дела, не слушая кого-то со стороны!

- А князьям-то вы подчинялись! - терпеливо разъяснял Дир. - Да вдобавок к этому целую ораву воинов кормили!