Читаем Асорин. Избранные произведения полностью

Наверное, стекло запылилось. Надо протереть. Вот так, а теперь давайте смотреть. Рощи, что когда-то окружали город, вырублены. А там, у самого горизонта, где небо сливается с синей кромкой гор, вновь показалось темное пятнышко — оно приближается, вздымая облачко пыли. Это большая, тяжелая карета. Всякий день в один и тот же час, одолев крутизну, она, огибая холмы, тарахтит по дороге, пересекшей долину, и въезжает в город. На месте густых рощ теперь пашни, огороды, бахчи, расчерченные канавками и желобками, питающими поле речной водой. Река, как и встарь, тихо струит свои воды. Но нет больше на берегу шерстомойни, хотя мельница еще стоит и вода, как прежде, ворочает жернова. Дубилен тоже почти не осталось — одна-две, не больше, да и те в запустении. И никто уже не помнит, где здесь стояла хибарка старухи, что всякий день поутру брала кувшин и шла за вином, а после ходила по домам, приторговывая безделушками.

Больше не слышно в городке песен стригальщиков, почти не осталось ремесленников, промышляющих шерстью и кожей, и не перегоняют больше стада в Эстремадуру по той бурой дороге. Сидят, правда, еще по своим каморкам старики-бурдючники, да на окраине, там, на горе, еще стучит изредка старинный ткацкий станок. Тихо в городе. Редко когда услышишь на улице молитву Судии Праведному. Пустые дома заперты. За садовой стеной тянутся вверх темные стрелы кипарисов. Долго, торжественно и тоскливо — как триста лет назад — бьет церковный колокол.

(Отбушевала в мире великая революция, повергнув в ужас народы: многим было суждено погибнуть под ножом гильотины, как королю и королеве. Теперь народом правит парламент. Уже провозглашено право человека на свободу и равенство. А сколько книг, газет и журналов читают по всей земле…)

Крайнее слева окно, что выходит на площадь, открыто. У окна человек в неброском расшитом камзоле. Круглое лицо его чисто выбрито. Он сидит в кресле, опершись головой на руку. В глазах его застарелая, безысходная тоска…


И снова что-то приключилось с нашей подзорной трубой — ничего не видно. Надо протереть стекло. Вот теперь хорошо — так наведем же опять нашу трубу на город и долину. Словно кто-то рассек синюю кромку гор там, у самого горизонта, где она сливается с опаловым небом. На дне этой прямой расселины блестят два бесконечных стальных бруса и, параллельно друг другу, пересекают долину. И вот там, где они начинаются, вдали, показалось темное пятнышко — оно несется к нам, оставляя за собой длинный дымный шлейф. А вблизи уже можно разглядеть эту чудовищную железную повозку с дымящейся трубой, волочащую за собой цепочку черных ящичков с окошками, за которыми мелькает множество лиц. Что ни утро, проносится эта железная повозка по долине, дымя и волоча свои черные коробки, и, протяжно загудев, на бешеной скорости врывается в предместье.

Река тихо катит рыжую воду, а на берегу, там, где когда-то стояли мельницы и шерстомойни, появилось огромное здание с высокой тонкой трубой, дым из которой застилает все небо над долиной. Нет больше лабиринта, где теснились когда-то лавчонки, — проложены новые широкие улицы, на которых зимой ветер клубит едкую пыль, а летом нещадно жжет солнце. В предместье у Старых Ворот появился большой круглый дом, внутри — амфитеатр с нумерованными местами, а внизу, посередине — круг, огороженный деревянным барьером. На другом конце города еще одно новое большое строение. Из его бесчисленных окон рано утром, в полдень и почти уже ночью доносятся резкие, с перепадами, протяжные звуки полковой трубы. А сколько огней светится в городе ночью — одни загораются, другие гаснут.

(Всю землю уже опутала сеть железных дорог, по которым снуют поезда, а сколько других, тоже скоростных машин носятся по улицам городов, по дорогам, проложенным через поля и горы. Появилось устройство, способное передавать человеческий голос на другой край земли. Мысль человеческая переносится с континента на континент. Человек придумал удивительные аппараты и на одном из них поднялся в небо, а на другом спустился в морские глубины; он выстроил огромные корабли и сейчас играючи пересекает океан, прежде внушавший ему ужас. Через границы тянутся руки рабочих друг к другу.)

У крайнего, слева от герба, окна в том самом доме, что выходит на площадь, в глубокой задумчивости сидит человек. Тонкие черты, длинные, закрученные усы. Он сидит у окна, оперев голову на руку. Глаза его затуманены глубокой тоской…


О вечная, непостижимо вечная боль… Каких бы высот и благ ни достиг род человеческий, останется на земле городок, где в дальнем окне, выходящем на площадь, все так же будет сидеть задумчивый и грустный человек, оперев голову на руку. Никто его от боли не избавит.

ОБЛАКА

Перейти на страницу:

Похожие книги

Том 1
Том 1

Первый том четырехтомного собрания сочинений Г. Гессе — это история начала «пути внутрь» своей души одного из величайших писателей XX века.В книгу вошли сказки, легенды, притчи, насыщенные символикой глубинной психологии; повесть о проблемах психологического и философского дуализма «Демиан»; повести, объединенные общим названием «Путь внутрь», и в их числе — «Сиддхартха», притча о смысле жизни, о путях духовного развития.Содержание:Н. Гучинская. Герман Гессе на пути к духовному синтезу (статья)Сказки, легенды, притчи (сборник)Август (рассказ, перевод И. Алексеевой)Поэт (рассказ, перевод Р. Эйвадиса)Странная весть о другой звезде (рассказ, перевод В. Фадеева)Тяжкий путь (рассказ, перевод И. Алексеевой)Череда снов (рассказ, перевод И. Алексеевой)Фальдум (рассказ, перевод Н. Фёдоровой)Ирис (рассказ, перевод С. Ошерова)Роберт Эгион (рассказ, перевод Г. Снежинской)Легенда об индийском царе (рассказ, перевод Р. Эйвадиса)Невеста (рассказ, перевод Г. Снежинской)Лесной человек (рассказ, перевод Г. Снежинской)Демиан (роман, перевод Н. Берновской)Путь внутрьСиддхартха (повесть, перевод Р. Эйвадиса)Душа ребенка (повесть, перевод С. Апта)Клейн и Вагнер (повесть, перевод С. Апта)Последнее лето Клингзора (повесть, перевод С. Апта)Послесловие (статья, перевод Т. Федяевой)

Герман Гессе

Проза / Классическая проза