Ассирийские Басни

Быстро отца принеси! Что за пример для детей, как ты можешь?

Диву дивился старик.

С этой  поры  изменилось всё в доме.

В ласке, заботе отец.  Нет ни упрёков. Обычай тот канул.

Это не сказка, а быль!

София

              О чём мечтаешь ты, не знаю.

              Я предлагаю полетать.

              В далёких странах

              И конечно с собою невидимку взять.

              Давай отправим вспять мы время,

              Хотя б навек один назад,

              И полетим мы не на север,

              А на восток в персидский рай.

 Темно! Настало время править – Луне,

Поднявшись над землёй,

Она нас тускло освещает,

И навевает сладкий сон.

Но не сегодня спать не будем!

Сегодня свадьба, всё село,

Поёт, танцует двое суток.

И мы заглянем на часок.

Под звёздным небом люди пляшут,

Вокруг накрытые столы,

Костры горячим жаром дышат.

Душа поёт, а с ней и мы.

Кругом веселье, пляски, шутки.

Жених сидит в кругу друзей.

А где ж невеста?

Хоть глазочком взглянуть бы на неё скорей.

Невеста, милое создание

Ещё невинное дитя,

Играет в куклы тихо в доме

С подружкой битых два часа.

Она устала от веселья

С подругой – Софочкой своей

Решили там уединиться,

Подальше от шальных гостей.

В тринадцать лет они хозяйки:

Готовят, шьют, умеют печь.

Но возраст он всегда с тобою,

Не им решать решат за них.

Чадра валяется в сторонке.

Забылись девочки совсем.

Играют с тряпочною куклой,

Надев на голову браслет.

Раскинув по полу колечки,

Им украшенья мишура.

Невеста в золоте, как ёлка.

Вся свадьба для неё игра.

Никто не спрашивал невесту.

Лишь мать жалела дочь свою.

Она-то знала, как не сладко летать бескрылому птенцу.

Своею быть, но быть чужою.

Не знать любви,

Но быть женой.

Хотеть играть.

И быть ребёнком.

И вдруг стать матерью самой.

Но вот открылись тихо двери.

Вошёл мужчина,

И они от страха в уголок забились.

Затихли дикие зверьки.

А он мешок надел на Софу,

И как картошку на плечо.

Да вышел вон,

А у невесты лицо белей, чем полотно.

Ещё секунда, наконец-то.

Она метнулась в миг к двери.

Но   поздно! На засов закрыта,

Теперь осталось лишь. Кричи!

Кричать да толку,

Когда свадьба, в разгаре,

Пляшет весь народ.

И улюлюканье разносит,

Вокруг весенний ветерок.

Несёт по полю конь красавца.

С добычей он домой летит.

В мешке прекрасное создание,

Уже не плачет, не кричит.

– Мать, я тебе принёс невестку.

Да ту, что сватали вы мне.

– Софию?

–Да, я же сказал им.

Я не привык вообще просить.

Да, я бандит с большой дороги.

Беру всегда, что захочу.

Что сватать? Когда есть копыта.

И ждать я то же не люблю.

Отказы я не принимаю.

Такой позор не для меня.

Пускай теперь они гадают,

Где их любимое дитя.

В его руках её ладони.

Уста сжигает поцелуй.

Он крик губами заглушает.

Бьёт кулаками за укус.

Ласкает бархатное тело.

Ему нет дела до души.

И сердце юное разбито.

Победы видим мы венцы.

На утро бедная София,

Не чувствуя не рук не ног,

Лежит, глотая реки слёз.

Вокруг мутаки,

Шёлком шиты.

От платья клочья по углам.

Все стены, пол в коврах персидских.

Поднос у ног её в цветах.

На нём гора конфет восточных:

Халва, щербет, рахат-лукум.

И звуки музыки за дверью,

Закрытой на тугой засов.

Кардах играет нынче свадьбу.

Гонцы отправлены давно

К Софии  в дом,

С мешком подарков,

Для всей родни,

Ну, и с хончой.

Конфеты, сладости, монеты,

Но главное для всей семьи,

Пять красных яблок на подносе,

Как подтвержденье чистоты.

В слезах семья, украли дочку.

Хотя жива она, жива!

И, что поделать не вернёшь ты.

Она бандитова жена.

Семья поехала на свадьбу,

Не будим кровь, мы проливать.

И для спокойствия Софии,

Не будем с ними враждовать.

Лишь мать, увы, осталась дома,

Одна в печали слёзы лить,

Ей по восточному закону,

Нельзя на свадьбе этой быть.

Сыграли свадьбу без венчанья.

Кардах решил повременить.

Он знал, что Софа не согласна.

Решил он временем лечить.

– Пройдёт годок,

Она привыкнет.

Родит мне сына и тогда,

Сама попросит перед Богом

Объединить наши сердца.

Бежало время за окошком,

А Софа дикая, как кошка,

Сидела в комнате одна.

Свекруха у дверей спала,

Когда Кардах со   злобной бандой

Ходил на промыслы свои,

Она стелила там ковры.

Ложилась  на пол у дверей

И каждый день ждала гостей.

Под утро дюжина лихая,

С добычей в сумках возвращаясь,

Делила всё между собой,

И ей достанется с лихвой.

Все звали матерью её,

И уважали как свою.

Любили хаш её горячий,

Харисо, кяке.

Всех она с улыбкой радостно встречала.

За всех молилась и боялась.

Душою мягкая была,

Но все ж невестку стерегла.

На все мольбы её и просьбы,

Она твердила

– Не пойму! Чего ты хочешь? Почему?

Как будто лучше б ты нашла,

Чем мой сынок себе в мужья.

Пускай из знатного ты рода.

Но он богаче во сто крат.

Пускай Кардах мой конокрад.

Ещё ни разу он не пойман.

И руки целые его.

Пускай он вор,

Но всё равно.

Тебя он любит,

Вы женаты,

Да вы не венчаны,

Но всё ж,

Кому нужна ты, не поймёшь.

Тебя он взял, конечно, силой.

Но это участь женщин всех,

Утехой быть мужских желаний.

И я была юна, как ты,

Когда  меня отец Кардаха,

Взял силой, правда, после свадьбы,

Мои родители и рады

Отдали замуж,

Меньше ртом.

В семье, где душ живёт семнадцать,

Где ласка матери минута,

Как сладкий сон её вниманье,

Где часто нет и пониманья.

Где каждый занят сам собой.

Работа с ночи до утра,

Кому же я была нужна?

И так тираду продолжая,

О днях ушедших вспоминая,

Она часами говорила,

Теряя часто нити смысла.

Шагали дни, сменяя ночи,

Кому – то быстро, иль не очень.