Ассоль

Все в кабаке развеселились,

Но тихо было, только дверь

Тихонько на ветру скрипела,

Да за окошком чайка пела.

А нищий свой стакан зажал,

Неторопливо продолжал:

«Он говорит ей: «Верь же! Верь!

Случится, если не теперь,

То через месяц, через год

В Каперну белый бриг придёт,

Принц заберёт тебя с собою,

Как предназначено судьбою».

На бриге будут паруса

Не белые, а алые.

Все будут говорить: «Краса!

Какие небывалые!»»

Молва из кабака-таверны

Распространилась по Каперне,

Что, дескать, и Лонгрен и дочь

Подвинулись умом немного,

Что невозможно ей помочь:

Она выходит на дорогу

И смотрит пристально на море

(Ума лишиться – это горе!),

Ждёт бриг весь в алых парусах

Придёт за нею издалёка,

И с лентой алой в волосах

Всё ходит, бродит одиноко.

Лонгрен ей в этом потакает,

С ума сходить ей помогает

И говорит ей: «Верь всему!

Тогда всё сбудется, конечно!»

И длится это бесконечно…

Причина веская тому

В том, что Лонгрен сошёл с ума,

Его давно уж ждёт тюрьма,

Иль в сумасшедший дом весёлый

Пора отправить новосёлом,

Чтоб оградить людей нормальных

От проявлений аномальных

Его порочного ума…

Заразна глупость как чума,

Неистребима кои веки

Она в обычном человеке;

Идут года, бегут года,

Но глупость здравствует как прежде!

На смерть её оставь надежду —

Ей не исчезнуть никогда!

Ассоль с покупками шла с рынка,

Задумалась она на миг…

Раздался вдруг истошный крик:

«Смотри, не потеряй ботинки,

Когда пойдёшь на встречу с принцем!

Тебя возьмёт он за границу,

Чтоб стала королевой ты!

Какие глупые мечты!»

Толпа безликая гудела

И повторяла то и дело:

«Какая тонкая натура!

Какие дивные мечты!

Очнись, Ассоль! Ты просто дура!

Ты гений глупой простоты!»

Глава пятая

Фамильный замок сэра Грэя

Был рвом с водою окружён,

Над всею местностью давлея,

Был мрачен как темница он;

Решётки чёрные литые,

Как кудри в кольца завитые,

Собою окружали сад,

Где каждый смертный был бы рад

В тени деревьев прогуляться…

Но он не смел там появляться

Под страхом плети и темницы.

Свободны были только птицы

В сей сад без пропуска влетать

И песни дивные свистать.

В картинной галерее замка

Портреты предков в грузных рамках

Взирали со стены сурово,

И было даже – право слово —

Немного жутко среди них

Самодовольных и тупых,

Кровавой славой осенённых,

Уверенных, самовлюблённых,

Одетых в пышные жабо,

Как у маркиза Мирабо.10

Cын сэра Грэя Грэй Артур

Из тех был пламенных натур,

Кому на месте не сидится

И каждой ночью море снится;

Хотя по возрасту был мал,

Но много книг он прочитал

О моряках и о пиратах,

О кладах мертвецов богатых,

Что где-то далеко зарыты

И тайной вековой покрыты.

Его влекло воображенье

За океаны, за моря,

До слёз, до головокруженья

Мечтой о подвигах горя,

Он книги разные читал

И всё мечтал, мечтал, мечтал…

Сэр Грэй пытался воспитать

Артура сэрам всем подстать,

Но ничего не получалось

И только казусы случались.

Картину увидав однажды

С распятым на кресте Христом,

Артур замазал гвозди дважды

Зелёной краской и потом

Венец страдания терновый

Пытался превратить в лавровый.

Сэр Грэй, когда сие узрел,

С досады чуть побагровел,

«Зачем испортил ты картину?» —

Вопрос он задал строго сыну.

«Я облегчить хотел лишь муки!

Глянь – у него пробиты руки!

Мне больно от его страданья!»

Сэр Грэй решил, что наказанье

На сей раз можно отменить:

Нельзя за доброту винить.

Дух беспокойный, дух мятежный

Имел Артур, ребёнок нежный,

Покоя никогда не знал:

То он исследовал подвал,

То забирался на чердак,

Где был полнейший кавардак,

И рылся в застарелом хламе;

Потом рассказывал он маме

О приключениях своих,

Была то тайна на двоих:

Ведь если б старший Грэй узнал,

То б неминуем был скандал —

Ведь не пристало сыну сэра

Иметь порочные манеры

И рыться в хламе и грязи

(Спаси, Господь, и пронеси!)

Погребщиком у сэра Грэя

Служил пропойца Польдишок,

К спиртному аппетит имея,

Имел он пузо как мешок.

Лафит, херес, коньяк, мадеру

Он обожал сверх всякой меры,

Но сильно пьяным не бывал,

Хотя изрядно выпивал.

Артур сдружился с Польдишоком

(Когда бы старший Грэй узнал,

То б для него явилось шоком:

Сын сэра лазает в подвал!)

Сын сэра между тем сидел

Верхом на длинной винной бочке

И с интересом он глядел

На занимательные строчки:

«Меня ты выпить не спеши!

Вино для праведной души

Пить можно только лишь в раю.

Я двести лет уж здесь стою

И простою здесь триста лет,

Поскольку праведников нет!

Для грешников я – страшный яд:

Их истребляю всех подряд!»

Артур прочёл все эти строчки,

Что были писаны на бочке

И заявил: «Не может быть!

Меня вину не погубить!

И бочку этого вина

Я осушу потом до дна!»

Но Польдишок сказал в ответ:

«Вина отведал ваш прадед.

Прадед ваш мистер Томас Грэй

Героев храбрых всех храбрей,

Он много смело воевал

И никогда не унывал;

Водой бы он не смог напиться,

Вино он пил вместо водицы.

Однажды он пришёл в подвал

И строчки эти прочитал;

Сейчас же бочку сам открыл,

Стакан вина до дна испил

И тут же замертво упал,

Как бы сражённый наповал.

С тех пор никто не прикасался

К вину-убийце никогда,

Поскольку каждый опасался,

Что распроститься навсегда

Он с жизнью, а она дана

Нам не для смерти от вина!»

Артур ответил: «Не боюсь!

Я всё равно вина напьюсь

Из этой самой бочки!

Плевать на эти строчки!»

Артуру строго запрещалось

Ходить на кухню. Всякий раз

Он смело нарушал приказ