Astia vala femundis (СИ)

Потребовалось мгновение, чтобы верзила понял, что еще жив и начал отчаянно сопротивляться.

В конечном счете, Фенрис свернул ему шею. Глядя на свои дрожащие ладони, он еще долго не мог прийти в себя. Его словно огрели по голове чем-то тяжелым. Молчание в теле заставляло нервничать, оно же порождало приступы необъяснимого беспокойства.

Эльф знал, с ним что-то не так, но объяснить что конкретно – не мог.

— Я зайду к вам завтра, Авелин. Изабелла, верни мне мои платья! Так весь гардероб к себе перетаскаешь! Спасибо, Варрик, мы постараемся.

Воспоминания оборвались, Фенрис понял, что все это время молчал, уставившись в одну точку над камином. Хоук смеялась, провожая гостей, Изабелла успела о чем-то повздорить с Авелин, послышались успокаивающие слова примирения от Тетраса. Недовольно гавкнул мабари.

Спустя мгновения, голоса стихли, и входная дверь притворилась с глухим стуком.

— Фенрис? — робко позвала Мариан, вернувшись обратно в гостиную.

С уходом друзей поместье погрузилось в безмолвие.

В голове роились беспорядочные мысли, воспоминания приходили одно за другим, но эльф все равно чувствовал, что вокруг него было слишком пусто.

Боль исчезла, она оставила после себя долгожданное облегчение. Тело наполнилось легкостью, даже дышаться стало намного легче!

Но он все равно ощущал себя неправильно!

Каффар!

— Может это к лучшему? Больше ничего не болит? — Мариан села рядом на бортик кресла.

Фенрис задумчиво покачал головой. Он был настолько поглощен собственными размышлениями, что даже не услышал ухода остальных, опомнившись только сейчас! Что если то же самое произойдет с ним во время боя? С тех пор, как он выбрался из Тени, эльф ощущал себя все более неуверенным. Лириума не хватало, он слишком привык к его помощи!

— Я пойду в подвал, поупражняюсь с мечом, — мрачно изрек он, вставая с кресла.

— Уже вечер за окном, — возразила Мариан.

— Я знаю, — сквозь зубы ответил эльф и упрямо пошел к лестнице.

Хоук не стала протестовать. В последнее время она вообще старалась не спорить с ним так, как раньше. Будто напряжение, которое он испытывал, передавалось и ей.

Фенрис услышал ее шаги, удаляющиеся вверх по лестнице.

Оно и к лучшему, подумал он, спускаясь вниз. Не хотелось, чтобы Хоук видела его в таком разбитом состоянии. С лихвой хватало того, что она знала, как ему плохо. Причины происходящего еще предстояло выяснить.

Пару лет назад Мариан соорудила в подвале нечто вроде небольшой тренировочной комнаты с двумя чучелами. Иногда эльф приходил сюда, когда Хоук засыпала. За те несколько недель, с тех пор, как они вернулись в Киркволл, он бывал здесь едва ли не каждую ночь. Просто не мог уснуть и приходил вниз, хватаясь за первое попавшееся оружие. Холодная сталь придавала уверенности.

Эльф провел серию из выпадов, отрабатывая каждый с закрытыми глазами. Перед ним проносились события последних дней: странная вылазка на Рваный берег, разговор с Калленом, похищение младшего Хоука.

Фенрису не нравилось ощущение собственной беспомощности, но именно так он себя и чувствовал. Бесполезным.

Он обрывал чужие жизни, используя меч и собственные руки, но то же самое была в состоянии сделать и Авелин! Она могла помочь, но не находилась рядом с Хоук круглые сутки. А Фенрис хотел быть рядом, чтобы суметь защитить, ведь он нутром чуял угрозу.

Она повисла в воздухе над городом. Словно предрассветный туман, распространилась по рынкам и переулкам, читалась в глазах людей и животных.

В Киркволле затаилось нечто плохое. Особенно острое беспокойство эльф испытывал в Казематах. Он пытался выяснить причину и даже приходил туда в одиночку, но Храмовники не пустили его в то крыло, где располагались комнаты Мередит и Орсино. Без Защитницы Киркволла, Фенрис был для них неугоден.

Закончив разминку, эльф сел на небольшую скамеечку, привалился спиной к стене и закрыл глаза.

— Что со мной происходит? — спросил он вслух, не рассчитывая, что кто-нибудь ответит на его вопрос.

В доме было тихо. Орана и гномы давно улеглись, Хоук сидела в спальне на втором этаже, эльф вряд ли бы услышал ее из подвала. Мабари наверняка лежал возле ее кровати, поближе к теплу от камина.

В погребе за стенкой тихо скреблись мыши. Фенрис улыбнулся уголком губ, припоминая, как Бодан причитал на ловушки, купленные у торговца по скидке. Гном жаловался, что они не работают, а мыши и дальше прогрызают мешки с зерном.

Раздался глухой щелчок, а затем еще один. Он сменился негромким треском, словно кто-то ломал сухие сучья, прямо здесь, за стеной. Эльф открыл глаза и прислушался. Неужели пара мышей все-таки попалась?

Он встал и тихонько проследовал в коридор. За дверью погреба снова стало тихо, Фенрис мягко толкнул её и вошел внутрь. Пространство, освещаемое горящим позади факелом, не позволяло увидеть дальше, чем на полтора метра. Погреб с бочками и мешками зерна уходил далеко вниз.

У эльфа вдруг ни с того ни с сего перехватило дух. Померещилось, что во тьме перед глазами скрывалось нечто зловещее. Он вспомнил спуск в подвалы поместья Данариуса и тут же обозвал себя идиотом.