Астраханский край в годы революции и гражданской войны (1917–1919)

При этом управление армией было самым хаотичным. По состоянию на конец ноября она состояла из 290 отдельных полков, сотен и отрядов. Все это приводило к многочисленным конфликтам и потере управляемости. Обычным делом стал отказ командиров частей исполнять полученные сверху приказы и проведение ими самостоятельных несогласованных операций.

Соседом слева была малочисленная – в составе единственной 33-й дивизии – XII армия, сражавшаяся в Дагестане. Соседом справа – X армия, прикрывавшая Царицын.

Снабжение шло из Астрахани через Ногайские степи, что было с трудом возможно летом, но совершенно исключалось зимой.

Ситуация усугублялась отсутствием надлежащей организации командования. Кавказское направление было подчинено Южному фронту, штаб которого располагался в удаленном за 1000 км городе Козлове. Телеграфной связи при этом не существовало.

В результате Троцкий вначале создает Каспийско-Кавказский отдел Южного фронта, который в ноябре 1918 года выделяется в самостоятельный Каспийско-Кавказский фронт. В него входят XI и XII армии, а также Каспийская флотилия.

Командующим фронтом был назначен бывший полковник царской армии Свечников, председателем Реввоенсовета – известный профсоюзный лидер Шляпников, а командующим флотилией – прапорщик Сакс. Саму XI армию возглавил 28-летний эсер-максималист Михаил Левандовский, служивший штабс-капитаном во время мировой войны и проявивший себя талантливым командиром во время боев за Северный Кавказ с деникинцами.

Эти меры, впрочем, оказались запоздавшими. В январе советские войска, сражавшиеся на Кавказе, косил тиф, и в условиях отсутствия медикаментов, продовольствия и боеприпасов фронт рухнул.

Глава 4. Год третий. 1919

Астраханский край. Начало 1919 года

Проблемы нарастали. Если в Москве и Петрограде численность населения уменьшалась, то в Астраханском крае она только росла. По оценкам руководителей региона, в январе 1919 года здесь проживало полтора миллиона человек против миллиона до начала войны[1036]! Население самой Астрахани, составлявшее в 1913 году всего 150 000 человек, теперь оценивалось в 220 тыс. человек[1037].

Это означало продовольственный кризис.

Хлеб производился только на севере губернии, но его было недостаточно. Производство составляло 7 млн пудов, а потребление – 12 млн пудов. На деле баланс был хуже, поскольку северные уезды теперь снабжали только Царицын и армию.

Ища средства, губисполком ввел 15 февраля чрезвычайный налог с состоятельной части общества. Сумма налога составила 150 млн руб., из которых 40 млн руб. предстояло собрать в Астрахани, а остальное в уездах. С городом было проще: счета в банках давно были арестованы, и снять деньги владельцы могли только в рамках строгого лимита. Губисполком ввел прогрессивную шкалу: со вкладов до 6000 руб. налог составлял 15 %, увеличиваясь в отношении вкладов, превышающих 100 000 руб., до 50 %. У владыки Митрофана таким образом было изъято 25 000 руб., что дает представление о его благосостоянии.

Кроме вкладов в банках, комиссия, сформированная из числа налоговиков, профсоюзников, сотрудников водно-ловецкого отдела и других ведомств, определяла фиксированные выплаты. Скажем, для дьякона сумма составляла 300 руб., иерея – 500 руб., протоиерея – 700 руб., а епископа Митрофана – 10 000. Облагались налогом и предприниматели. Скажем, рыбопромышленнику Гречухину предстояло выплатить 70 000 руб.[1038]

Такой подход не мог не приводить к ошибкам, а особенно в селах, и к злоупотреблениям.

В Камызяке налоговая комиссия во главе с Саксоновым использовала аресты и избиения. «Саксонов схватил меня за бороду и, угрожая вилкой около глаз, кричал, чтобы я отдал 20 000 рублей, – рассказывал ловец Семен Иглин. – Я не отдал, так как у меня их не было, он взял плетку и начал меня бить». После избиения Иглина посадили на 28 дней. Такая же история произошла с бахчеводом Петром Овчинниковым[1039].

Налоговая группа Саксонова была перебита восставшим населением, после чего из Астрахани прислали проверку.

Однако проблемы были не только в Камызяке. Военный комендант города Чугунов с возмущением отмечал: «происходит бессовестное и наглое злоупотребление служебным положением лиц, пользующихся казенными лошадьми не для служебного, а для личного обихода. Можно часто видеть лиц, катающихся с женщинами или разъезжающих по личным делам»[1040].

Мнение Чугунова разделял председатель губисполкома Липатов: «в большинстве сел, например Петропавловке, понятие о коммунистах самое недоброжелательное, слово “коммунист” – это значит группировка всех зол и преступлений»[1041].

В начале февраля 1919 года состоялось конференция профсоюзов. Ее вел Трусов. Обсуждались вопросы соцстрахования, с радостью было отмечено, что в город прибыло 50 вагонов с мануфактурой и 16 вагонов с сахаром и что ожидается еще 70 вагонов с хлебом.