Астраханский край в годы революции и гражданской войны (1917–1919)

Парализация управления, вызванная разрушением астраханских органов власти «бакинской партией», привела к тому, что организацией снабжения губернии продовольствием толком перестали заниматься. Декабрьские наряды на хлеб были отоварены Центром только на 15 %, январские – на 80 %, а на февраль наряды вообще не были утверждены[1066].

Военная диктатура Мехоношина-Кирова

Еще месяцем ранее, навстречу отступающим частям, в Астрахань прибыл 32-летний Сергей Киров. Киров, уроженец маленького северного городка Уржум, имел большой опыт подпольной работы, начавшейся еще в 1904 году. Он долго колебался между ленинцами и меньшевиками, но после Октябрьского переворота безоговорочно поддержал победителей. Он был хорошим журналистом и талантливым оратором. На Кавказе Киров виртуозно сумел поднять ввысь влияние большевиков, вначале сформировав союз с казаками, а затем разменяв его на союз с ингушами и чеченцами. Но этот опыт политической интриги не годился для демократичной Астрахани, склонной к поиску настоящих компромиссов.

Киров сопровождал эшелон со снаряжением из Москвы на Северный Кавказ. Среди прочего предполагалось перебросить в армию 10 легковых машин и 15 мотоциклов, однако в точке отправки забыли слить из радиаторов воду, и она разорвала их при замерзании. Одна из машин, с 5 млн руб. для армии, и вовсе провалилась под лед. Вызвали водолазов. Машину поднять не удалось, но деньги спасли. Кирову пришлось сушить купюры, разложив банкноты в отдельном помещении и выставив к нему особо надежную охрану[1067].

У Кирова был особый мандат как представителя РВС Кавказско-Каспийского фронта. В начале февраля Киров выехал из Астрахани в 11-ю армию, но в этом уже не было смысла. Армия покинула Кавказ и шла на Нижнюю Волгу.

В далекой Москве Владимир Ленин и Лев Троцкий принимают решение сменить руководство Кавкаспфронта и поручить работу председателя РВС 29-летнему Константину Мехоношину. Мехоношин участвовал в каспийской экспедиции Академии наук и считался знатоком местности. Константин Алексеевич имел опыт организации защиты революционного Петрограда, формирования Красной армии на Восточном фронте и успешной обороны Царицына. В Царицыне он вступил в конфликт с Иосифом Сталиным и добился отстранения того из действующей армии.

Сам Мехоношин был связан задачей борьбы с Деникиным, опиравшимся на донское и кубанское казачество. Ему был нужен координатор работы в Астраханском крае. Прибытие Кирова в Астрахань оказалось как нельзя кстати. Сергей Миронович бывал в Астрахани много раз в 1918 году, доставляя на Кавказ оружие, и рассматривался как человек, сведущий в местной политике.

Поручение осесть в Астрахани для организации работы Кирову дал Сталин[1068].

Командарм XI армии, член партии большевиков с 1902 года и участник трех революций, Юрий Бутягин так характеризовал этот выбор: «Тов. Киров как оратор пользуется в массах известной популярностью, но за ним нет почти никакого стажа практической партийной и советской работы, которую он или не может вести, или осторожно уклоняется от нее, ограничиваясь главным образом выступлениями на зав[одах] или широких собраниях. До [19]18 г. он состоял в рядах меньшевиков. В 1918 г. обнаруживал неуверенность в победе советской власти, долго колебался и лавировал. Официально в партию вступил только в 1919 году»[1069].

Таким образом, руководство обрело исполнителя, который мог выступать перед астраханцами и в силу отсутствия собственной большевистской биографии исключал для себя возможность оспаривания решений начальства.

Секретарь губкома РКП(б) бакинка Колесникова, впрочем, рассказывает совершенно фантастическую историю про то, как утром 25 февраля к ней пришел симпатичный незнакомец и предложил ввести в крае диктатуру под его началом. И на следующий день конференция большевиков поддержала это предложение.

В действительности вопрос о введении в крае военной диктатуры и создании Реввоенсовета поднял Мехоношин, и неделей ранее.

К этому решению Мехоношина подстрекал изгнанный из Астрахани в результате конфликта с местной организацией РКП(б) экс-председатель Особого отдела Каскавфронта Карл Грасис.

«Определенно известно, – писал Грасис, – что в Астрахани готовится опять выступление. Я предлагаю… распустить местную партийную организацию и, общее, вести себя (военной власти)[1070] как с завоеванным городом»[1071]. Мехоношина не надо было упрашивать. В вопросе пресечения астраханского вольномыслия все представители центральной власти придерживались одинаковой позиции. Председатель РВС Каскавфронта пригласил к себе председателя губкома Надежду Колесникову, поставив вопрос о введении военной диктатуры.

18 февраля Астраханский губком РКП(б) поддержал Мехоношина, постановив фактически приостановить полномочия Советов и губисполкома, причем советские органы даже не стали ни о чем спрашивать.