Астраханский край в годы революции и гражданской войны (1917–1919)

Некоторые священники прямо заявляли о симпатиях к новой власти. В селе Троицком священник Владимир Воробьев даже вступил в компартию[654].

Как мы можем наблюдать, на протяжении всего 1918 года говорить о гонениях на церковь не приходится. Аресты среди священников проходили не в связи с христианской проповедью, а в связи с политической деятельностью. Всех довольно скоро освободили. Исключение составлял Кунцевич, но, как мы видим, приговор по нему был вынесен не потому, что он был православным, а также погибшие во время чрезвычайных ситуаций Кархалев и Сенилов. Отдельно стоит упомянуть бесчинства казаков Жлобы.

Протестантские общины восприняли революцию в целом положительно, быстро вписавшись в новую жизнь. При лютеранской кирхе был открыт немецкий детсад, а баптисты написали письмо в губисполком, требуя считать их трудящимися коммунистами[655].

В октябре, впрочем, проблемы возникли у католиков. Из-за доноса двух пленных настоятель костела был арестован. Вся его вина заключалась в осуждении «солдат, которые не остались верны своему флагу». Фраза была произнесена по-немецки и явно относилась к австрийской и германской армиям. Пастор просидел в тюремном замке пару месяцев, после чего был выпущен[656].

Также без особых конфликтов строились отношения между советской властью и мусульманским духовенством. Отчасти это было связано с тем, что значительная часть уммы во главе с имамами активно выступила на стороне Советов.

Но сказать о том, что в умме не было разногласий, нельзя. Татарское общество, выразителем интересов которого было объединение «Меджлис Шура и Ислам» и газета «Бургани Таракки», было, как и любое другое общество, социально неоднородным, и поэтому его реакция на революцию оказалась разнообразна.

Еще в 1917 году состоятельные круги и религиозные лидеры создали Национальное управление мусульман (Милли Идарэ), во главе которого встали литераторы и журналисты Фатих Шаймаси и Наджиб Гасри, а также имам Абдурахман Умеров. Это были уважаемые и авторитетные люди, и Умеров даже оказался избран мутасибом (руководителем) астраханского мусульманского духовенства. Милли Идарэ установил контакт с Османской империей, сформировал боевую дружину и пытался мобилизовать татар в Казачье войско, впрочем, без всякого успеха.

Но другое крыло «Меджлис Шура и Ислам» выбрало путь социалистического движения. Вдохновителем этого, гораздо более массового движения стал левый эсер Касим Туйбахтин, возглавивший Мусульманский военно-революционный комитет. Его ударной силой стали мусульманская рота 156-го пехотного полка и боевая дружина грузчиков, основу которой составляли персы во главе с Ходоет Эмиль Бекле[657]. Штаб мусульман-эсеров расположился в доме Конышева на углу Татаро-Базарной[658] и 2-й Бакалдинской улиц[659].

Курбан-байрам 1917 года был ознаменован массовой мусульманской демонстрацией под звуки «Марсельезы». Из квартала Махалле в центр города направилась громадная толпа мусульманской интеллигенции и молодежи. Впереди под красными флагами шли офицеры и муллы, за ними стройными рядами маршировала татарская рота. Играл духовой оркестр. В образцовом порядке внушительная колонна вышла к зданию Совета рабочих и солдатских депутатов. Раздались призывы: «Да здравствует Совет! Да здравствуют свободные астраханские мусульмане!», которые потонули в криках «Ура!». Делегация мусульман приветствовала советских лидеров, после чего колонна прошла до Черной мечети, где мусульманское бюро провело массовое собрание. Собрания прошли и в татарских кварталах[660].

14 декабря 1917 года Мусульманский военно-революционный комитет объявил «День солдата». В этот день мусульманская рота 156-го пехотного полка с красным знаменем и оркестром прошла по центральным улицам и татарским районам города и по улицам татарского волостного центра Зацаревье.

После установления советской власти правоориентированный Милли Идэре был распущен, а его боевая дружина разоружена. Мусульманский революционный комитет преобразован в Мусульманский революционный совет депутатов и постоянно действующий Мусульманский комиссариат. Обе организации возглавлял тот же Туйбахтин[661].

В Мусульманском комиссариате было создано несколько подразделений. Ахмет Умеров стал руководителем военного отдела и отвечал за мобилизацию татар, киргизов и персов в Красную армию, Каюн Губайдуллтин выпускал татарские газеты, а Шамьенов возглавил отдел народного просвещения, изъяв медресе у центральной Ваххаб-мечети для образовательных нужд.

Было открыто 25 татарских народных библиотек, 50 постоянно действующих курсов по обучению взрослых грамоте. Для татарского населения на Цареве был организован клуб «Красный Восток».

Открылись учительские мусульманские курсы. Они были непродолжительными – всего 3–4 месяца, – но привлекли значительное число слушателей. На курсы записалось 160 мусульман, которые проходили занятия по математике, географии, русскому и татарскому языкам, русской и татарской литературе, истории, естествознанию и рисованию[662].