Астраханский край в годы революции и гражданской войны (1917–1919)

Для начала 22 февраля Трусов и Рушевский прибыли на собрание в Торгово-промышленную палату. Большевик и народный социалист предложили местным состоятельным кругам выплатить разовый сбор в размере 80 млн руб. на восстановление разрушенной во время боев Астрахани. От имени купцов и промышленников выступил некто Захаров, который сообщил, что он и его коллеги в войне не участвовали, поэтому ничего платить не будут. Более того, они сами понесли убытки, размер которых оценивают в 12 млн руб.[677] Только персидскоподданные во главе с Аджи Гусейновым насчитали убытка на 6,6 млн руб.[678] Встреча переросла в перебранку и закончилась ничем.

За дело взялся более решительный Перфильев. 26 февраля он пригласил к себе в комиссариат внутренних дел членов Биржевого комитета. Прибыло более 50 человек. Сам Перфильев к ним не вышел, а направил сотрудников. Сотрудники вновь предложили биржевикам внести средства на восстановление города, а когда те отказались, заявили, что все арестованы. После этого лучших людей города под конвоем направили в расположенный неподалеку дом Сергеева, то есть в здание Совета. Потом туда довезли купцов, уклонившихся от приглашения Перфильева, но не столь догадливых, чтобы переночевать где-нибудь в гостинице. Так собралось до 70 арестантов, включая самого Сергеева. Начался персональный допрос, смысл которого заключался в попытке выяснить, у кого сколько имеется денег. Предприниматели в один голос сообщали, что давно разорены и живут в кредит. Наиболее наглые просились на госслужбу. В результате всех под утро отпустили под подписку о невыезде[679].

Вплоть до мая в губисполкоме обсуждали способы наложения на буржуазию контрибуции, угрожая в противном случае принудительным привлечением на общественные работы. Проку от этих угроз не было, и Трусов предложил коллегам перестать веселить город[680].

Деньги у фабрикантов и купцов, разумеется, имелись. Буквально в тот же день в Красном Яру на складах некоего Юренича был конфискован 421 мешок муки. Между тем жители уезда не видели хлеба с января. Юренич свои запасы не продавал, а ждал дальнейшего роста цен[681].

Такие факты вызывали всеобщее возмущение, а отсутствие ресурсов подталкивало Совнарком к национализации. Впрочем, комиссары не торопились.

Следующие решения об экспроприации предприятий и учреждений были приняты только 18 марта. В этот день было решено:

– муниципализировать (то есть передать под управление местных органов власти) бани, аптеки, театры и кинотеатры;

– передать под контроль продовольственного комиссара пекарни и мельницы;

– социализировать 31 крупный сад, принадлежащий Покровскому монастырю, купцу Беззубикову, братьям Казаровым и другим местным землевладельцам.

Социализация предполагала переход садов в управление артелей, созданных арендаторами и наемными работниками. Одно из таких мест хорошо знакомо астраханцам и сегодня – это частный сектор на ул. Зеленая, где когда-то был монастырский сад. Работникам так понравилась идея самоуправления, что они обустроили там свои дома, сформировав целый жилой массив.

Совнарком подумал и о прежних хозяевах. Им разрешалось сохранить свои угодья при готовности лично заниматься физическим трудом и возместить прежним арендаторам сумму понесенных теми затрат на посадку деревьев, удобрения и т. п. Более того, если прежний владелец работать не мог и не имел средств к существованию, ему выплачивалась пенсия в размере солдатского пайка.

28 марта настала очередь национализации рыбных промыслов, включая многочисленные бондарные мастерские и склады. Что любопытно, они были объявлены собственностью края, а не республики. Хотя в декрете о национализации и говорилось о рабочем контроле и фабзавкомах, Совнарком принял решение не давать работникам лишних прав и приложить максимальные усилия к сохранению управляемости. Служащим фирм вменялось в обязанность обеспечить организацию производства, включая найм работников. Директоров назначал исполком краевого Совета, а не коллективы. Наконец, в выборах фабзавкомов не могли участвовать сезонные работники и поденщики, составлявшие до 80 % персонала[682].

4 апреля были национализированы частные банки. Решению предшествовали долгие размышления. Если в Центре государство было должно банкам деньги и национализация избавляла власть от проблемы долгов, то в Астраханском крае, наоборот, банки были в долгах у местного Казначейства и частных лиц на 100 млн руб.[683] Но поскольку отдавать долги банки не собирались, ссылаясь на всякие форс-мажорные обстоятельства, астраханский Совнарком поддержал сторонников национализации.

Служащие банков от такого решения только выиграли. Чтобы избежать бегства кадров, правительство подняло зарплату банковским работникам. Рост составил от 35 % до 125 %. Больше всего выиграл, понятно, младший персонал. Повышения окладов избежали только топ-менеджеры, получавшие в месяц более 775 руб. (для сравнения, зарплата губернских комиссаров не превышала 450 руб.).

14 апреля национализировали лесопилки.