Астрея. Имперский символизм в XVI веке

После обеда пешие и конные сражения на трёх видах оружия в большом дворе Лувра со скачками за кольцом.

У короля, одного из участников сражения, в руках пика и шпага. Его выезд на арену будет происходить в форме морского триумфа. Перед огромным кораблём будут возвышаться две или три скалы наподобие плавучих островов на водной глади, на которых сирены и тритоны будут играть на разных инструментах всевозможную музыку и бить в барабаны, воспевая триумфальный выезд короля[569].

Господин де Меркёр, также один из бойцов, в облике пешего воина с дубинкой в руках. Он появится на триумфальной колеснице облачённым в античные одежды, с помпой и пышными обрядами – самыми зрелищными и наиболее подходящими для воплощения [на сцене]. Наряд его будет золотисто-серым.

Господин де Гиз, ещё один витязь, верхом на коне со шпагой в руках. И было бы хорошо, чтобы его конь был крылатый как у Беллерофонта[570]. Наряд де Гиза зелёный, вышитый золотом и серебром.

Что касается мест, где будут находиться и укрываться трое этих бойцов, дабы они могли исполнять свои роли, то король спрячется на подобии острова или морской скалы. Если это покажется уместным, можно откуда-то пустить фейерверки, чтобы это напомнило зрителям виды островов Сицилии[571]. Также необходимо, чтобы висели морские трофеи [воображаемого противника, добытые после победы], как то: носы галер, вёсла, обрывки парусов и тому подобное.

Господин де Меркёр укроется за подобием земного утёса, рядом с которым будет несколько деревьев, а главное исполинский дуб с трофеями на вершине и свисающей с ветвей торжественной надписью.

Господин де Гиз спрячется где-то сбоку под скалой с двумя вершинами, горой военной отваги – из-под копыт его коня вырвется фонтан воды, которая потечёт по ней.

Вечером того же дня.

Двенадцать маскарадов. Музыканты и певцы, в количестве двенадцати или пятнадцати человек, одетые фавнами, сильванами и дриадами, будут исполнять стихи в зависимости от характера маскарада. Двенадцать факелоносцев, мужчин и женщин, преобразятся в апельсиновые, лимонные и гранатовые деревья, на золотых плодах которых будут факела и светильники[572].

Понедельник, 25-е число, вечером.

Балет королевы в Лувре[573].

Вторник, 26-е.

Празднества у кардинала де Бурбона[574].

Четверг, 27-е[575].

Конные сражения в форме балета. Уместным будет музыкальное сопровождение гобоев, труб и иных инструментов[576].

Вечером того же дня.

Празднества у господина де Гиза, в его особняке[577].

Пятница.

Мероприятий нет.

Суббота, 29-е число.

Празднества у господина кардинала.

Воскресенье вечером.

Празднества в доме королевы-матери[578].

Окончание пышных торжеств в честь свадьбы монсеньора герцога де Жуайеза и сестры королевы Франции в сентябре и октябре 1581 года.

Религиозные процессии в Париже в 1583–1584 гг.

Генрих III очень серьёзно относился к своей роли Rex Christianissimus и предпринимал попытки возглавить движение Контрреформации. Чтобы нейтрализовать угрозу Католической лиги, он решил, прежде всего, идентифицировать себя с ней. Отсюда появились ордена, confrе́ries и другие основанные им религиозные организации, заполонившие улицы Парижа своими процессиями – зрелищами возрождённого религиозного рыцарства и публичной демонстрации набожности кающегося короля. 1583 г. называли в Париже годом процессий, и никакое серьёзное изучение того бурного и опасного времени невозможно без исследования этого необычного явления. Парижские процессии 1583–1584 гг. были запечатлены в серии приведённых здесь малоизвестных рисунков[579] (Илл. 24–34). Эти изображения дают нам возможность пройти на набережным Сены и увидеть происходившие на них события. Или скорее символы и аллегории этих событий. Реальные парижские набережные могут превращаться в них в библейскую страну, которая, однако, не столь уж туманна, благодаря своей чёткой иконографии.

В рисунках можно выделить несколько основных тем. Центральной или доминирующей является тема рыцарства, ибо ключевые персонажи королевских процессий – это рыцари Святого духа, чьё присутствие должно было отражать факт основания Генрихом этого нового ордена. С главной темой связан и мотив покаяния. Мы видим в процессии основанные королём братства кающихся – Белое, Синее и Чёрное. Третьей ключевой темой является благотворительность, которой покровительствовал монарх, его рыцари и кающиеся. Это был Дом христианского милосердия, представленный на рисунках с изображениями процессии королевы (Илл. 35–39). Его основал уже упоминавшийся в предыдущем эссе аптекарь Николя Уэль, чей опыт в формулировании тем королевской пропаганды воплотился в очень искусный план рисунков этой церемонии.