Астронавт Джонс. Время для звезд

Мэй-Лин взглянула на него и успокаивающе похлопала его руку. Трэверсы пока не ждали ребенка, но всем было известно, что они надеются. До меня начало доходить, почему Чет столь непреклонен, и я почувствовал полную уверенность, что Мэй-Лин действительно не возобновит контакта после пика, если муж немного с ней поговорит. Для нее было гораздо важнее то, чего хочет Чет, чем то, чего хочет капитан, или какой-то абстрактный долг по отношению к Фонду там, на Земле.

– Обдумай все это хорошенько, Том, – продолжил Чет, – и ты поймешь, что просто не можешь подводить своих товарищей. Лететь дальше – просто самоубийство, и все это понимают, все, кроме капитана. Теперь все зависит от тебя.

– Э-э-э, я об этом подумаю.

– Подумай. Только не тяни слишком долго. – И они ушли.

Я лег, но не уснул. Все заключалось в том, что Чет почти наверняка прав, в том числе и в своей уверенности, что Мэй-Лин не сможет связаться со своей телепарой после очередного пика; у нее и теперь иногда пропадал контакт. Со времени последнего пика технические и математические материалы, которые должна была передавать она, передавал я, так как ее контакт все время прерывался. Чету не потребуется стучать по ее (вполне согласен) хорошенькой головке, так как она и сама теряла связь.

А с другой стороны…

Добравшись так до восемнадцатого «а с другой стороны», я встал, оделся и пошел искать Гарри Гейтса; мне пришло в голову, что, раз он глава отдела и также присутствовал на совещании, поговорить с ним вполне позволительно.

В каюте его не было; Барбара посоветовала мне посмотреть в лаборатории. Там он и находился, погруженный в распаковывание образцов, присланных вчера с берега. Гарри поднял глаза:

– Ну, Том, как дела?

– Да не очень.

– Понимаю. Слушай, у меня даже не было подходящего случая как следует тебя поблагодарить. Сделать это в письменной форме или ты согласишься на устную?

– Будем считать, что ты поблагодарил. – Сперва я его даже не понял, я ведь и вправду совсем забыл, что вытащил его из воды. Мне об этом некогда было думать.

– Как скажешь. Но я этого не забуду. Ты же понимаешь?

– Хорошо. Гарри, мне нужен твой совет.

– Тебе нужен? Да ради бога, у меня их сколько угодно, любых фасонов и расцветок. Все бесплатные и, боюсь, ценность любого из них в точности равна цене.

– Ты был сегодня на совещании.

– И ты тоже. – На лице его появилось беспокойство.

– Да. – Я рассказал ему, что меня тревожит, потом, чуть подумав, рассказал и то, что сказал мне Чет. – И что же я должен делать, Гарри? Чет совершенно прав: на то, что из этого нового прыжка будет какой-либо толк, шансов мало. Даже если мы найдем планету, стóящую того, чтобы о ней сообщить на Землю, – а шансов на это немного, если посмотреть результаты по всему флоту, – мы, скорее всего, не сможем о ней сообщить. Вернее, сможем, но только по возвращении на Землю, через две сотни лет после старта. Идти на это дело смешно, и, как верно сказал Чет, это самоубийственно. Но с другой стороны, капитан прав: именно на это мы и подписывались. Программа полета корабля говорит, что мы должны продолжать двигаться вперед.

Прежде чем ответить, Гарри осторожно развернул очередной образец.

– Томми, спроси меня о чем попроще. Спроси меня, жениться тебе или нет, – и я скажу тебе прямо, как на духу. Или о чем-то еще. Но есть вещь, которую ни один человек не может сказать другому: это в чем состоит его долг. Это каждый должен решать для себя сам.

Я немного подумал:

– Какого черта, Гарри, сам-то ты как ко всему этому относишься?

– Я? – Он приостановил свое занятие. – Том, я просто не знаю. Что касается лично меня… ну, пожалуй, на этом корабле я был счастливее, чем когда-либо в своей жизни. При мне моя жена и дети, я занят именно той работой, которая мне нравится. Но это я, у других все может быть иначе.

– А как насчет твоих детей?

– Вот тут, конечно, есть загвоздка. Для семейного человека… – Он нахмурился. – Я не могу ничего тебе посоветовать, Том. Если я хоть чуть намекну, что ты не должен выполнять условия подписанного тобой контракта, – это будет побуждение к бунту на борту, самое тяжелое преступление для нас обоих. Сказать тебе, что ты обязан выполнять то, что хочет капитан, – это было бы законопослушно, но это может означать смерть. Твою, мою, моих детей и всех остальных, потому что на стороне Чета здравый смысл, даже если закон против него. – Он вздохнул. – Том, сегодня я чуть не отдал концы, спасибо тебе еще раз, и мои суждения пока не вернулись в норму. В общем, я не могу дать тебе совета, я не беспристрастен.

Я молчал. Как жаль, что так случилось с дядей Стивом, у него-то всегда и на все был ответ.

– Единственное, что я могу, – продолжал Гарри, – это предложить тебе одну вещь.

– Да? И что это?

– Ты можешь подойти к капитану в частном порядке и рассказать ему, чем и насколько ты обеспокоен. Это может повлиять на его решение. Во всяком случае, ему стоит об этом знать.