Atacarme (СИ)

Но наваждение истаяло. Юный эльф почувствовал себя неуютно, когда нолдо чуть отстранился. После горячих объятий кожу до дрожи пощипывала ночная прохлада. А когда Келебримбор раздвинул коленями ноги принца, тот и вовсе смутился такой распахнутой открытости. В своих счастливых мечтах он представлял совместное с владыкой Эрегиона любование звёздами у фонтана и робкие поцелуи, белый храм валар в Минас-Тирите, увитый цветами к венчанию, и ораву малышей, но ни разу не думал о такой составляющей жизни омег.

— Пожалуйста, прошу, я ещё не могу, я не готов, — тихонько сказал Эльдарион, страшась, что возлюбленный совсем уйдёт — не дай Эру, он уйдёт к Анару! — и одновременно пугаясь тому, что произойдёт, если любимый король останется.

— Ну что ты, не бойся малыш, я так ждал этой минуты! Я дам тебе то, чего ты желаешь, и не причиню тебе боли, только удовольствие. Ты совсем влажный, — бесстыдно шептал нолдо безумные слова.

Эльдарион шокировано понял, что это правда, почувствовал влагу между ног. Дни зачатия наступили раньше срока в провоцирующей близости от возлюбленного. Старший эльф не позволил ему смутиться, он был опытен и умел. Его руки чутко отыскивали самые нежные и жаждущие прикосновений места. Его ласки и поцелуи заставляли омегу забывать обо всем в водоворотах эйфории. Теперь не только от всепоглощающего аромата серебра, но и от жажды бо́льшего его невинное тело изгибалось в горячих руках.

Принц уже не чувствовал стеснения, когда Келебримбор спустился к его коленям, и поглаживая бедра прикоснулся губами к его твёрдому естеству, и даже не заметил, как пальцы нолдо скользнули в его нутро. А через несколько точно выверенных движений, у Эльдариона словно вся душа перевернулась. Он излился, но желание и твёрдость не оставили его тело. Послушный порочным инстинктам принц приподнял бедра и в нетерпении прижался к любовнику.

Келебримбор же вдруг снова отстранился и мягким движением рук показал, что Эльдариону нужно перевернуться. Омега лёг на живот и часто задышал в подушку, ожидая с трепетом первого, такого желанного, но и страшного для девственного существа, проникновения.

Король подхватил его уверенно под живот и приподнял на четвереньки. Эльдарион замер, словно маленький испуганный зверёк в когтях хищника. Ему стало неловко представать в такой позиции перед до невозможности обожаемым и совершенным в строгости и серьёзности Келебримбором. Эльдарион казался сам себе похожим на падших продажных омег, которых берут для удовлетворения похоти. Он ни разу не видал такого, но именно сейчас подумал, что, стало быть, больше всего его положение на это и похоже. Омега уже не боялся происходящего, но румянец стыда заливал его щеки. Он чувствовал жар разгоряченной кожи и блуждающие руки нолдо, но не видел его лица, что тоже смущало. Принц весь сжался, пряча лицо в своих густых прядках, а на глаза даже выступили стыдливые слезинки.

Келебримбор же, словно угадывал все эмоции юного омеги. Он с глубокой нежностью коснулся горячего лица, отвёл шёлковые волосы через плечо, лаская его шею, спину и живот.

— Расслабься, маленький. Ты очень красивый. Особенно сейчас, и я безумно хочу тебя. Ты нужен мне таким… покорным.

Вкрадчивый шепот и серебряный запах снова довели принца до стонов. Под новыми ласковыми прикосновениями он красиво выгнулся в пояснице. И даже не почувствовал боли, когда нолдо, наконец, бережно и медленно вошёл него. Омега действительно ощущал только удовольствие от томительных плавных движений внутри себя, чувствовал, что в эти минуты он всецело принадлежит возлюбленному. Он был желанным сейчас и любимым, и самое главное — дарил высшему существу наслаждение. Это было настолько прекрасно, что Эльдарион впервые в жизни ощущал себя абсолютно счастливым. Келебримбор искусно менял темп и усилие, тихие стоны срывались с их губ, на стене в лучах луны сливались тени от их тел в пленительном танце.

Юный эльф взахлёб вдохнул кажется весь сладкий воздух, который был в комнате, а выдохнул уже стоном высшего наслаждения, половину которого успел поймать и приглушить Келебримбор жаркими губами.

По телу проходили волны пульсации, зажигаясь вспышками то в ногах, то в пояснице, то где-то глубоко внутри. Это было похоже на зарницы в небе, предвещающие грозовой розоватый рассвет. Альфа освободил его тело, изливаясь на простыни.

— Как ты, мышонок? — спросил Келебримбор, уложив растерянного теперь Эльдариона на кровать.

— Что же теперь будет? — сокрушенно отозвался принц. Пыл первой в жизни юного омеги страсти погас так же быстро, как и зажегся. И только теперь он, наконец, понял, что произошло. Хотелось зарыдать от стыда и страха.

— Теперь я попрошу твоей руки. Я давно этого ждал, — владыка Эрегиона подарил принцу ласковую улыбку, голос его звучал железно уверенно, словно молот.

— Давно? Но разве это может быть? Ведь вы меня совсем не знаете, — не поверил Эльдарион.