Atacarme (СИ)

Арагорн ненавидел Нариэля. И понимал, что ему никогда не избавиться от соперника. Тогда он мучал себя иными картинами. Воображение рисовало их втроём. Арагорн представляя, как они с Нариэлем могли бы брать омегу сразу вместе, как их органы соприкасались бы внутри его тела. И Анар бы так распущенно стонал в их ладонях. Или же он мог отдаваться им поочерёдно. Король даже представлял, как вбивался бы в Анара, и одновременно целовал бы Нариэля. И это ещё больше его возбуждало. Эльф был ненавистен, но нельзя не признать, что он был так хорош собой. Не сравнимо, конечно же, с волшебным Анаром, но проклятый нолдо тоже был очень красив.

Каждую ночь, обнимая супруга, именно об этом он мечтал. И какая удача! Келебримбор желает породниться! Это приблизит Арагорна к Эрегиону, к запретной его тайной вожделенной цели. Король практически не обратил внимания на то, что владыка страны мастеров вступил в близость с сыном до брака и, по сути, поступил вероломно, обесчестив Эльдариона. Ну что же. Такова доля омег — быть покорными альфам, ублажать сильных. Предназначение их всех. Включая первого советника короля Эрегиона Анара.

* * *

Они вошли в зал, где их ждали альфы. Король Элессар не стал оттягивать момент и, дождавшись окончания приветственных поклонов, тут же перешёл к главному:

— Лорд Келебримбор желает скрепить наши государства брачным союзом. Дорогой Эльдарион, готов ли ты сейчас ответить на это прошение согласием или несогласием? — чинно произнес Арагорн, подчеркивая торжественность момента.

— Да, готов! Я согласен! — сказал Эльдарион так горячо, как сказал бы клятву или присягу.

— Ну что же. Думаю, в таком случае было бы хорошо официально объявить о помолвке на нашем скором и большом празднике.

— Вы разве не поедете в Эрегион, чтобы представить будущего супруга совету и подданным? — удивился Арвен.

— Жаль, но в Эрегионе нет таких традиций. Избранников в неофициальной обстановке знакомят только с самыми близкими друзьями и родичами. А мои самые близкие друзья — это Анар и Нариэль. Так что думаю, что мы прекрасно совместим это с официальным предложением по традициям Гондора. Я приглашу своих друзей в Гондор, если владыки не против того.

* * *

Всю жизнь Эльдарион очень не любил праздники в свою честь. Это было не семейным торжеством, а придворной церемонией, его обязательством и сущим мучением для скромного юного принца: нарядиться красиво, быть весёлым, слушать хвалебные речи и пожелания. Он всегда чувствовал себя несколько растеряно под гнетом всеобщей любви и внимания.

В этот же год он ждал день своего совершеннолетия наоборот с радостью и нетерпением и активно участвовал в подготовке к большому празднику: сам отбирал ткани для роскошных парадных одежд, пересматривал списки гостей, прослушивал и выбирал музыкантов. И настоял на том, чтобы мастера соорудили большие столы под шатрами — он желал, чтобы каждый гондорец пришел разделить с ним угощение, вино и его счастье.

Все жители, да и все родственники, с удовольствием обсуждали грядущее событие и заочно считали их замечательной парой. Конечно, всем горожанам почти тут же стало известно, что в этот день лорд Эрегиона обещал Эльдариону сделать перед всем Минас-Тиритом предложение.

«А свои обещания лорд Эрегиона выполняет всегда!» — радостно думал принц в одни из самых счастливых дней в его жизни.

Келебримбор все время был рядом. Суровый нолдо тоже выглядел вполне счастливым. Он со всем участие и ответственностью помогал Эльдариону выбирать оттенки скатертей для сервировки столов, узор на бокалах и начинки для пирогов. И загадочно сообщил, что написал письмо в Эрегион, и что скоро прибудет делегация, которая привезёт для его истинного грандиозный подарок.

В этой предпраздничной кутерьме дни пролетели незаметно. Накануне большого торжества приехали друзья Келебримбора. А за ними вереницы обозов. Оказалось, что это заряды фейерверков, заключённые в металлическую оболочку, и специальные устройства для запуска.

— Спасибо, Тьелпэ! Это такой драгоценный дар! Но не слишком ли много? Мне очень неловко! Порох очень дорог! — на лице Эльдариона сквозь смущение светилась поистине детская радость.

— Не волнуйся, мышонок, разве мне жаль горючего песка для моего истинного! Тем более мое пороховое производство — самое крупное в Средиземье. Салют будет всю ночь, все небо озарится цветами и фигурами в твою честь. А в саду установят огненные фонтаны, каскады и вертушки. И даже каждый гость сможет зажечь маленький факел холодного огня. Я клянусь, что это будет очень красиво и незабываемо.

* * *

Арагорн с того момента, как Келебримбор объявил о своём прошении, был сам не свой. Душа и сердце короля Гондора были не здесь. Они, будто разделённые с телом, оставшимся на престоле Минас-Тирита, парили над степной дымкой и широкой мощеной дорогой. Проживший жизнь, много длинную и насыщенную горестями и радостями, он сам себе казался сейчас пылким юнцом. Он ожидал прибытия своей мечты с тем же трепетом и нетерпением, как и его юный сын. И тоже дождался.