Atacarme (СИ)

Королевская чета просила располагаться с удобством и чувствовать себя, как дома. А после наградить их беседой. Вскоре высокий гость вошёл в гостиную, где его ожидали хозяева.

— Могу ли я поинтересоваться, как идут ваши дела с освоением земель? — спросил Арагорн, лично наполняя кубки лучшим вином.

— Отчего же нет. Все идёт хорошо. Я доверил заботу о территории своим советникам.

При этом упоминании в душе Арагорна громыхнул взрыв.

— Я слышал от торговцев, которые хотели проехать с караваном на восток через ваши земли, что они так и не смогли попасть на территорию Мордора. Говорят, что там установлены врата, похожие на те, что были при темном владыке. И створки их, как и прежде, плотно сомкнуты, — сказал вдруг резче, чем собирался Арвен, — Вы желаете сделать эту землю такой же закрытой, как…

Супруг короля считал своим долгом выяснить этот вопрос. Он казался сыну Элронда очень важным, не только для Гондора, но и для всего мирового устройства Средиземья. Однако Арвен не решился накалять обстановку, и смягчил тональность разговора.

— Как Эрегион? Вы находите это приемлемым в мире, где даже эльфийские королевства снимают магические завесы, Ривенделл, Лориен…

— Уверяю вас, это ненадолго. Сейчас Анар и Нариэль устраивают там новое производство. И мы хотели бы сохранить технологии в тайне. Я надеюсь на понимание, — сказал дружелюбно Келебримбор. Кажется, что сегодня у эрегионского короля было отличное настроение.

— Так значит, ваши помощники не приедут на ежегодный совет? — задал Арагорн вопрос, который волновал безумного короля Гондора больше, чем политика.

— Это будет зависеть от вашего ответа на предложение, которое я сделаю прямо сейчас. Я приехал в Гондор по особо важному делу: просить руки вашего сына.

Арагорн отставил бокал и опустил взгляд, а Арвен наоборот вскинул на Келебримбора переливающиеся глубоким синим очи. Можно было бы отсчитать два быстрых удара сердец, забившихся в унисон от тревоги, прежде чем тишина вновь прервалась.

— Мы благодарим владыку Эрегиона за предложение. Однако Эльдарион ещё слишком молод и… — начал было Арвен говорить те слова, что слышал не так давно от мужа. Но Арагорн перебил его:

— Прошу простить моего супруга, для омег дети не вырастают никогда, — сказал король Гондора и снисходительно улыбнулся в сторону Арвена, — Однако на следующей неделе Эльдарион вступит в совершеннолетие, и я думаю, что он вполне готов для брачной жизни. А уж о такой прекрасной паре, как великий владыка мощной страны и наследник высокого рода, все родители могут только мечтать. Мы принимаем ваше предложение.

— Король Элессар, несомненно, прав. Мы очень уважаем и государство мастеров, и его правителя. Но брак — дело очень ответственное. Я желаю своему сыну счастья. Прошу поймите меня правильно, но я думаю, что надо спросить согласия Эльдариона, — несмело запротестовал Арвен.

— Он не будет против. Он отдался мне в Эрегионе, — беззастенчиво выдал юного эльфа Келебримбор.

— Как?.. Вы?.. — в ужасе прошептал Арвен. Глаза его стали огромными и тут же заполнились слезами.

— По обоюдному согласию, конечно. Мы истинные. Извольте позвать его и вы, прекрасный Арвен, сами это увидите.

— Я схожу за ним, — сипло отозвался омега.

* * *

Арвен достиг комнат сына, открыл без стука двери и нашел Эльдариона на низкой танкетке в одном из лучших нарядов и красивом венце. Принц сразу вскочил, взметнув полы шёлкового одеяния, как будто давно ждал, что за ним придут. По его блистающей счастливой улыбке Арвен понял: все, что сказал Келебримбор — правда. А, присмотревшись, увидел и серебряную нить ментальной связи, похожую на ту, что связывала их с мужем сердца. И он не стал задавать неудобные вопросы и ставить молодого эльфа в неловкость.

— Прибыл лорд Эрегиона и хочет тебя видеть, — только и сказал тихо супруг короля.

* * *

Арагорн всем сердцем ненавидел Нариэля. Он измучил всю душу, представляя его наедине с Анаром. Воображая, с какой страстью отдаётся белокурый омега своему истинному, как прижимает его к себе теснее, шепчет в забытьи его имя, ласкает ртом его плоть, и вовсе не по принуждению, а чтобы доставить удовольствие своему альфе, исходит криками наслаждения, как позволяет делать с собой все, что угодно.

Человек метался от вскипающей внутри ревности, думая о том, что окаянный нолдо имеет все права брать в абсолютно любой позе прекраснейшее существо во всем Эа каждую ночь… или не брать… а просто прижать небесное создание к сердцу и уснуть. Ведь близость можно оставить и на завтра. Куда спешить, если в запасе вся вечность, наполненная любовью.